Печали и торжественной темноте Страстной недели предшествует свет двух ни на какие другие праздники не похожих дней: Лазаревой субботы и Вербного воскресенья. Попробуем как можно проще, как можно короче объяснить, откуда изливается этот свет.
Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили ­Мария и Марфа, сестра ее, – говорится в Евангелии от Иоанна. – Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен (Ин. 11:1, 3). При этих словах мы немедленно ощущаем прикосновение к душе чего-то особого и словно наперед знаем, что все последующее имеет ни с чем не сравнимое значение. Но послушаем дальше. ­Иисус же любил Марфу, и сестру ее, и Лазаря (11:5). И вот приходит Он в Вифанию и уже знает, что Лазарь умер и четыре дня прошло, как похоронили его. Марфа, – продолжает евангелист, – услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему (11:20) и сказала: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. ­Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мiр (11:21–27).

Потом встречает Иисуса Мария. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился (11:33–35). И опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе … Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус <…> воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый… пеленами… (11:38–39, 41, 43–44).
Вот этот удивительный рассказ. Удивительный потому, что мы видим в нем Христа плачущим, скорбящим, возмущенным духом. И смысл события, которое всегда вспоминается Церковью накануне Вербного воскресенья и Страстной недели, в том, что именно здесь, в Вифании, у гроба друга Лазаря, в присутствии его плачущих сестер и друзей, происходит та встреча Христа со смертью, что завершается собственным Его нисхождением в смерть и ее разрушением в светоносное утро Пасхи. Иисус прослезился. Но если мы верим, как верил и знал Сам Христос, что в Нем воскресение и жизнь, что в Нем сила и власть оживить через несколько мгновений четверодневного мертвеца, то откуда эти слезы, о чем этот самый краткий, но и самый знаменательный стих Евангелия?
Итак, о чем плачет Христос? На этот вопрос и отвечает светлый праздник Лазаревой субботы. Плач Христа – это плач Творца над разрушенным творением, плач Любви над изменившей Ей жизнью. «Бог смерти не сотворил» (ср.: Прем. 1:13), – сказано нам в Священном Писании. Но как же случилось, что именно она, смерть, воцарилась и по-настоящему одна лишь и торжествует в мiре? Как случилось, что тот, кого Бог создал для жизни, кого почтил образом Своей неизреченной славы и красоты, подчинился смерти? И вот его, друга Божия, берут и прячут под камень, ибо он уже смердит, и уже боятся его живые, хотя знают, что всем им без исключения предстоит этот спуск в царство распада и тьмы.
Иисус прослезился. Это плачет Любовь. И потому, что скорбит и плачет, бросает вызов смерти как последнему врагу. Там, в Вифании, у могилы друга, наступает час Христов, о котором Он томился (см.: Лк. 12:50), час последней борьбы, последней встречи света с тьмой, воцарившейся в мiре и превратившей его в царство смерти. И потому, бросив этот вызов, явив силу Божественной любви, Христос впервые за время земного Своего служения принимает то, что всегда отвергал, – имя царя. Господь совершает торжественный вход в Иерусалим, который Сам подготовил, послав учеников привести Ему молодого осла. И вот толпа встречает Его пальмовыми ветвями и гремит по всему городу подобающее царю древнее приветствие: «Осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних!» (ср.: Мк.: 11:9–10)
И мы не можем забыть, что Христос, пусть несколько часов, был царем на нашей земле, в нашем времени. И каждый год, поднимая за всенощным бдением под праздник Входа Господня в Иерусалим скромные свои вербы, мы, в сущности, приносим присягу на верность единственному Царю мiра и смиренному Царю любви. Мы свидетельствуем вновь и вновь, что, вступив тогда в Святой Город, Он даровал нам Свое Царство, владычествующее над жизнью и смертью, над небом и землей. Мы понимаем, что и все последовавшее за царским Его входом – одинокое стояние перед Пилатом, смерть на кресте, нисхождение в смерть – было все тем же воцарением, все тем же разрушением зла и смерти, которое совершилось ради того, чтобы женщины, пришедшие ко гробу, услышали: Радуйтесь! (Мф. 28:9).
Вот почему в Страстную неделю вступаем мы через свет Лазаревой субботы и Вербного воскресенья, праздника воцарения Христова. Нам дано это Царство сейчас и здесь, ему призваны мы быть верными, ибо поглощена смерть победою (1 Кор. 15:54).