Справка:

Протоиерей Всеволод Чаплин родился в 1968 году. С 1985 года – сотрудник Издательского отдела Московского Патриархата. В 1990 году окончил Московскую Духовную семинарию, в 1994 году – Московскую Духовную академию. Кандидат богословия. С 2001 года – заместитель Председателя Отдела внешних церковных сношений. Член центральных комитетов Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) и Конференции Европейских Церквей, комиссии ВСЦ по международным делам, экспертного совета при Комитете Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций, экспертной группы ОБСЕ по вопросам свободы религии и убеждений.

***

Грех всегда разрушает, всегда делает человека несчастным. Даже если кажется поначалу привлекательным, даже если приносит на время удовольствие, "возвышает" перед другими людьми, позволяет забыться, загнать внутрь проблемы, ослепить совесть. Страсть – это ведь страдание. По-славянски это слово так и переводится. Не случайно некоторые закоренелые грешники пытаются надрывно показать окружающему миру, что они якобы счастливы и довольны собой. Отсюда все эти парады геев и проституток, пропаганда наркотиков и азартных игр, романтизация преступности. Не обманывайтесь: счастливому человеку незачем постоянно кричать о своем счастье на всех углах.

На самом деле на исповеди я ни разу не встречал счастливых гомосексуалистов, бандитов, пьяниц, наркоманов, проституток. И молодежь нужно не пугать адскими муками, а просто почаще показывать ей результат греха – людей, разрушенных телесно и духовно.

***

Иногда журналисты пишут о евангельских событиях практически тем же языком, что о вчерашнем футбольном матче. Вот агентство NewsInfo рассказывает со слов другого агентства о Преображении Господнем: "Из светлого облака... раздался голос Бога-Отца, свидетельствующий: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте". Услышавшие это апостолы испугались и пали ниц, сообщают РИА "Новости"".

***

Религиозно озабоченные граждане "достают" и государственные инстанции. Сотрудник Министерства юстиции рассказывал мне, как некто потребовал зарегистрировать "новое религиозное движение" с юридическим адресом: "Звезда Альфа Центавра". Рассудили по закону.

– А вот звезда эта, она ведь вне планеты Земля находится? – спросил чиновник у "пришельца".

– Конечно, вне. Астрономию, что ли, в школе не изучали?

– Да я так, уточнить хотел. В общем, вне пределов Российской Федерации?

– Вы что меня, за идиота принимаете?

– Нет, просто формальную неувязочку надо бы устранить. Если ваш религиозный центр расположен не в России, принесите ма-аленькую справочку из места его пребывания. Там должно быть указано, что ваш центр является юридическим лицом и действует в соответствии с местным законодательством.

Больше "инопланетянин" не появлялся.

***

Что происходит в аду? Как совместить вечное наказание с милосердием Божиим? Многие не раз задавали себе этот вопрос. Вполне возможно, что там окажутся прежде всего люди, для которых будет просто невыносимо присутствие в Царстве Бога, пред лицем Его. Будут там сидеть критические умы и ругаться, ругаться, ругаться друг с другом, кривясь от всякого доброго слова, от каждого упоминания имени Божия... Таких среди нас, увы, немало. Уже сейчас их жизнь превращается в сущий ад – ничего светлого, все плохо, особенно Церковь и Бог, и мир, Им созданный, ужасен, и люди кругом отвратительные, а уж разговоры о вере и морали – "тьфу, тьфу, уберите это отсюда"... Если такая жизнь для них станет вечной, если от нее нельзя будет уйти ни в самоубийство, ни в дурман, – может оказаться хуже любых печей и сковородок.

***

Одна дама долго звонила мне каждый вечер – волновалась по поводу своей дочери, которая лет до тринадцати каждый день ходила в храм, подпевала на клиросе, а потом "пошла вразнос" – связалась с фанатами одного поп-кумира, перестала ночевать дома... Да, подростковый возраст – испытание для родителей. В это время важно уберечь взрослеющего человека от непоправимых поступков. Но делать это надо очень тактично, позволяя сыну или дочери уже самим принимать решения. И самим делать выводы – не только из родительских слов, но и из книг, журналов, фильмов, песен... Самое же главное – нужно молиться о них. Если даже они поступают неверно, исправить это должны не родители, а они сами – и Господь. Никогда ничего не исправят обида, гнев, ссора, подавление. Между прочим, великое благо – если человек с детства бывает в храме. Пусть потом он может уйти "на страну далече". Почти каждый такой блудный сын вернется в Отчий дом: кто-то уже вскоре, а кто-то – при конце жизни. Мне приходилось исповедовать многих старых коммунистов, которые со слезами вспоминали, как в детстве бабушка водила их в церковь...

***

 В первой половине восьмидесятых приехал на Пасху в Тулу. С трудом прошел через обычные тогда кордоны "дружинников", не пропускавших на службу молодежь. В храме, конечно, было большинство бабушек. Вся окружающая реальность тщилась заключить Церковь в душное, умирающее гетто. Но вот началась служба, и Владыка Герман (Тимофеев) с необычайным подъемом воскликнул: "Христос воскресе!" Вся его манера служить, как и сейчас, несла в себе нечто вселенское, открытое, апостольское. Начали читать Евангелие – на греческом и латинском, на современных европейских языках. И то, что происходило в храме, совсем не было похоже на гетто. Скорее наоборот: именно вовне, среди мрачных дружинников и сдерживаемой ими полупьяной толпы, царила духота, замкнутость, безысходность. Храм же вмещал весь мир, и главное –вмещал радость Воскресения Христова. Ту радость, которая открывает горизонты и сердца.

***

Один архиерей в восьмидесятые годы начал собирать при храме детей духовенства и церковных служащих. Устраивал, например, рождественские елки. Дети, правда, удивлялись: "А почему Дед Мороз в черном?" Впрочем, вскоре Владыке пришлось уехать за границу. Одной из причин были те самые елки. Уполномоченный Совета по делам религий заявил ему: "Вы выходите за всякие пределы. Ваша работа – служить в храме, удовлетворять религиозные потребности граждан". – А моя религиозная потребность – изменить мир любовью! – ответил архиерей.

***

Господь сильно смирил бывшую советскую элиту. Большая часть ее пережила не просто крах карьеры, но очень болезненную ломку ценностей. Теперь мне очень жалко этих стариков. Всегда стараюсь проявлять к ним побольше внимания. Когда Бог смирит нынешнюю западную элиту – пусть Он пошлет кого-то, кто и ее пожалеет...

***

Неправда, что современный город – это большая деревня. Это просто плотное скопление таежных хуторов, не сообщающихся друг с другом. Мы долго жили в соседних домах с одним московским режиссером-документалистом. Что-то друг о друге слышали. Потом познакомились – на кинофестивале в Локарно. С тех пор встречались два раза – в цюрихском аэропорту и, представьте себе, в "родном" дворе. Недавно, во время приема на Родосе, был представлен его дочери, с которой мы, как выяснилось, ходили в соседние школы. Может быть, еще встретимся – мало ли в мире проходит всяких тусовок...

***

Русский человек запросто может прийти к храму часа в два ночи и начать заплетающимся языком молиться, а то и что-то требовать. Один батюшка рассказывал, как к нему в деревенский храм приходили по ночам мужики со своим наболевшим: – Отец, а какой там Бог есть, кому молиться? Вот жена у меня сволочь, вот надо что-то такое... Какой "сплю", ты ж поп! Впрочем, все-таки именно в храм идут, а не к "нервному врачу" и не к участковому...

***

Немецкие лютеране, устав от общения с русскими "церковными дипломатами", которых всегда считали замшело-консервативной публикой, решили пригласить в гости настоящего "человека из народа". Он-то точно все поймет и не будет морочить голову богословскими различиями... Позвали одного известного архимандрита со студентами провинциальной семинарии. Долго вместе посещали лютеранские общины, пили пиво, говорили друг другу красивые слова: мол, общего у нас больше, чем отличного, а перегородки уж точно не достигают неба... В последний день сидели дома у местного епископа. Полное братание. Архимандрит расчувствовался, да и говорит хозяину: – Хороший вы человек, просто замечательный! Вот только с супругой невенчанными живете. Вам бы покреститься... Больше немцы его в гости не звали. Ищут новых "либералов из народа".

***

Иногда люди относятся к исповеди по-фарисейски, думая, что мельчайшие подробности каждого совершенного греха и скрупулезный их учет делают их максимально достойными Причастия Тела и Крови Христовых. Приносят чуть ли не общие тетради, в которых по дням и часам расписаны все прегрешения, многократно повторяемые. Бывает и такое: пришел человек исповедоваться с вечера, подробно рассказал священнику о своих грехах, а наутро приходит опять с тем, что успел нагрешить за вечер и утро. Как-то одна женщина, поисповедовавшись в начале литургии, перед причастием подошла еще раз: вот, батюшка, плохо сейчас подумала о другой прихожанке...

Не нужно ли нам почаще вспоминать, что мы все и всегда недостойны принять Тело и Кровь Христовы, как о том очень ясно говорится в молитвах перед причащением? Не детальный учет грехов делает нас достойными. Не максимально близкое к моменту причастия время исповеди. Только милостью Божией мы причащаемся неопаляемы. Только по Его бесконечному снисхождению, по Его любви к нам грешным дано человеку в Церкви Таинство Евхаристии.

Но покаяние – наш ответ на Божию любовь. Мы действительно покрыли бы себя мраком и погрешили бы против Святых Таин, если бы приступали к ним с небрежением о собственных грехах, с холодным безразличием (не случайно оскудение духовной жизни в странах, где забыта исповедь)... Прийти ко святой чаше с полной решимостью отвергнуться греха, с мольбой о том, чтобы Господь Сам помог мне исправить мою жизнь, – это именно тот настрой, с которым мы должны каяться. И в этом свете не странно ли от раза к разу приносить длинные списки одних и тех же грехов? Ведь если они повторяются – налицо не доблесть усердного исповедника, а духовный недуг! Будем просить Христа Искупителя помочь нам исправить нашу жизнь, укрепив волю свою и предавая себя в волю Божию. И если мы верим в Его помощь, если действительно хотим избавиться от греха, – Господь обязательно поможет. Иногда неведомыми нам путями: изменив обстоятельства жизни, дав в руки новую книгу, послав кому-то испытание, а кому-то – радостные встречи и переживания.

***

Говоря о грехе, мы часто подразумеваем что-то из ряда вон выходящее, какие-то страшные, для всех очевидные пороки и преступления. А ведь среди самых пагубных, самых разрушительных грехов – уклонение от Бога, от молитвы, от богослужения, и тупая ленивая праздность. Поддался человек такому греху – и все дальше отходит он от Бога, Источника жизни, и все сильнее жизнь его оскудевает, превращается в сытое, бездуховное, полуживотное существование. И почти никто ему не скажет – ни перед исповедью, ни с амвона, – что это грех, который нужно раскаивать и исправлять. Ведь ничто так не важно для нас, как молитва, памятование о Боге, участие в Таинствах церковных!

***

Современное общество привыкло считать единственной истинной пользой пользу земную, пользу житейскую. Служение этой пользе почитается беспрекословной нормой, а любая попытка презреть эту пользу ради вечной жизни – опасным чудачеством и "фанатизмом". Люди ведут себя так, будто совершенно точно знают, что им нужно на самом деле. Но кто сказал, что долгая, здоровая и комфортная жизнь – это благо для души? И не безумцы ли те, кто вкладывает сегодня огромные деньги и усилия в максимальное продление (желательно до полного бессмертия) земной жизни человека?

Гонка технологий, нацеленных на вечную жизнь индивидуума на земле, набирает обороты. Ее поддерживают не только агностики, но и либеральные протестанты: как же, ведь речь идет о благе человека! Сейчас развивается индустрия стволовых клеток, затем, наверное, попробуют клонировать и заменять сердце, легкие, печень, а то и вовсе пересаживать мозг в специально выращенное молодое тело. А потом, если к этому времени земной мир еще сохранится, можно будет подключать мозг к компьютеру, омывая его искусственной кровью, а отмирающие нейроны постепенно заменять электроникой. Такой получеловек-полукомпьютер уж точно проживет лет пятьсот... А дальше, если только сможет, наверняка совершит самоубийство, не выдержав подобной жизни. Ведь не случайно Симеон Богоприимец был именно наказан необычным долголетием и, увидев Богомладенца, с радостью произнес: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко"...

***

Владыка Кирилл много раз обличал то, что различные межрелигиозные и межцивилизацонные форумы кончаются общими, ни к чему не обязывающими призывами типа "Ребята, давайте жить дружно". Сегодня, наверное, нужно сказать: "Ребята, давайте жить честно".

Не в том смысле, что не воровать – к этому вроде бы никто не стремится – а в смысле ниспровержения идола политкорректности, которую нужно бы назвать менее красиво: удобная ложь. Давайте, например, честно признаемся друг другу: Православие и католичество считают именно себя и никого другого хранителями единой истинной Церкви, ислам оставляет за собой право считаться последним откровением, иудаизм полагает себя единственно приемлемым для евреев, гуманизм никогда не откажется от претензии на формулировку "общечеловеческих ценностей"...

Да, таковые есть, но их иерархия разнится. Например, для кого-то важнее всего сохранение жизни и процветания в этом мире, а для кого-то – вечное спасение, путь к которому невозможен для этих людей без истинной веры и без своего, "негуманистического" общественного устройства. И если первые и вторые готовы сосуществовать, ведя диалог и сотрудничая, – слава Богу. Не надо только пытаться заставить всех подчиниться соображениям чисто земной, утилитарной пользы – той, которая не простирается дальше жизни индивидуума, этноса, нынешнего человечества. Если политкорректность запрещает мне называть истину истиной, ложь ложью, грех грехом, ересь ересью, – она не что иное как тоталитаризм. Даже если служит "миру и гармонии": лучше любая война, чем такой мир.

***

В начале девяностых в одном докладе я рискнул сказать о "творчестве разрушения" – то есть о таких словах и действиях, которые обращают в ничто ложные человеческие конструкции, дабы дать дорогу духовной перемене к лучшему. В самом деле, всегда ли разрушать – плохо? И все ли нужно оберегать, сохранять?

Мы слишком часто отождествляем с Традицией любые обычаи, привычки и устоявшиеся представления. Однако святой Киприан Карфагенский писал: "Обычай без истины есть застарелое заблуждение". Мы знаем, что Сам Господь обрек на погибель многие человеческие конструкции, начиная с фарисейской морали и кончая столами менял. А сколько еретических храмин и человекобожеских вавилонских башен было справедливо разрушено за многовековую историю Церкви?

Пахнущая котлами с сытной пищей житейская "гармония", самодовольная успокоенность обывателя, горделивое превозношение "свободного ума", якобы не нуждающегося в Боге, все созданные без Него "новые миры", до времени не замечающие, что стоят на глиняных ногах, – разве все это не достойно разрушения? Да и разве не обречено?

Не случайно некий пафос самодеструкции то здесь, то там прорывается из-за витрин современной цивилизации – прорывается через честных художников и мыслителей. Правда, они редко предлагают лучшую альтернативу. В лучшем случае – ностальгируют по прошлому и советуют в него вернуться, как это делают критики глобальной экономики, превозносящие натуральное хозяйство или советские пятилетние планы.

Христианский путь – другой. Не назад, не в бегство, а за Христом, к людям, с Его словом! Да, Господь не обещал нам мира с "миром сим". Евангелие – совсем не та книга, которая предрекала бы истинно верующим людям социальную гармонию. "В мире будете иметь скорбь", – говорит Спаситель. И сразу же дает надежду, которая выше и лучше всех земных радостей: "Но мужайтесь: Я победил мир" (Ин. 16. 33).

***

Сегодня даже многие христиане, не исключая и православных, увлечены идеей "толерантности", часто используют этот термин. Не видел бы в нем ничего плохого, если бы речь шла только о нормальных правилах человеческого общежития – веротерпимости, взаимоуважении, отказе от оскорбительных слов и действий.

Впрочем, нередко под "толерантностью" понимают буквально недопустимость каких-либо определеных представлений об истине и лжи. Один мой знакомый, чиновник Совета Европы, даже заявил с трибуны, что любой диалог с верующими бессмыслен, пока они не откажутся от "эксклюзивных" претензий на истину. Когда "толерантность" пытаются вколоть под черепную коробку или поставить на алтарь, когда она становится синонимом релятивизма и индифферентности, – православные христиане не должны молчать, а тем более поддакивать. Ведь речь идет о мировоззрении, прямо противоположном Евангелию Христову.

***

Во многих аэропортах сейчас есть молитвенные комнаты разных религий и конфессий. Наверное, наиболее политкоректно поступили в Брюсселе. Там есть три храма-часовни – православный, католический и протестантский, мечеть, синагога, а также... кабинет "гуманистического консультанта". Все "культовые" помещения открыты круглосуточно. Лишь за стеклянной дверью "атеистического попа", запертой на замок, обычо виден лишь одинокий стол, заваленый книгами-журналами. Самый заметный предмет на нем – переполненная пепельница. За многие мои посещения брюссельского аэропорта только один раз я увидел "консультанта" – сидел за столом скучающий бородатый мужчина довольно непривлекательной наружности. Увидев меня, жестом пригласил пообщаться. Но желания пройти "атеистическую исповедь" как-то не возникло...

***

Беседовали с одним англичанином. Он жаловался, что все меньше подданных Британской короны приходит на выборы. Ведь если раньше – лет сорок назад – от смены правящей партии реально зависела смена политики, то сейчас голосование определяет лишь 2-3 процента госбюджета. Действительно, люди на Западе, да и в России, не чувствуют, что выборы на что-то влияют. Многие говорят о кризисе демократии.

Между прочим, современные демократические институты действуют главным образом на поле отдельных государств. Многие же решения принимаются на международном уровне, причем принимаются не парламентами и правительствами, а чиновной или экономической элитой. Между голосованием в различных странах и реальной большой политикой – расширяющаяся пропасть. Неудивительно, что выборы теряют популярность...

Если современный мир действительно хочет сохранить верность принципу народовластия, современные демократические институты нужно признать устаревшими. Или по крайней мере недостаточными. Необходимо формировать мировое гражданское общество и создавать механизмы его влияния на власть – не только официальную, но и экономическую, и информационную. И те, кто будет этому препятствовать, – тем самым откровенно распишутся в том, что осуществляют оруэлловский сценарий.

***

Международное право до сих пор строилось на основе договоров между государствами. Хотя бы формально все было демократично: законно избранные власти от имени своих народов подписывали соглашения, затем парламенты их ратифицировали. Сейчас же раздаются призывы сделать международное право "прецедентным", по образцу британской и американской юридических систем. Недавно один общественный деятель договорился даже до того, что бомбардировки НАТО Югославии были не нарушением закона, а просто новым прецедентом, который должен войти в правовое поле.

Или вот еще пример: в ОБСЕ пытаются представить международно-правовой нормой мотивировку решения Европейского суда по правам человека по делу "Бессарабская митрополия против Республики Молдова". В этой мотивировке судьи (а на самом деле чиновники) призвали соблюдать "религиозный нейтралитет государства". Ни в одном законе этой идеи нет. Чем дальше, тем больше она доказывает свою нежизнеспособность, особенно перед лицом угрозы сект и терроризма, который пытаются оправдать религиозными лозунгами. Но вот никем не избранный чиновник внес эту идею в проект решения суда. А потом судьи, выдвинутые правительствами и наскоро выбранные ПАСЕ, ее "проштамповали". Ни обсуждений, ни референдумов, ни голосований на национальном уровне... Теперь же ОБСЕ пытается влиять на законопроекты о религии в различных странах, исходя из этой формулировки. Ведь она – "закон"!

***

Пожилой католический священник восточного обряда из Австралии посетил работающих в России польских монахинь, которые насаждали среди молодежи незамысловатую, слащаво-сентиментальную традицию – сердечки, песенки, открыточки... Рассказывают, что, вернувшись, он сказал: "Такие миссионеры попусту тратят время. Все это смоет прибоем. В России другое отношение к Богу".

***

Служил Пасху во Вьетнаме, на нефтяной базе. Люди там в основном русские, но от Церкви далекие. Литургия совершалась в культурном центре – здании, плотно окруженном магазинами и летними закусочными. Идем крестным ходом. Мужики, отрываясь от пива, смотрят на нас примерно так, как будто бы мимо шел слон или летела тарелка с гуманоидами. Один другому:

– Ничего себе... Не, это что, взаправду?

– А я вообще не понял. Во чего бывает...

***

В житии святителя Николая – много поучительного. Много примеров добрых дел. Но иных привлекает лишь один эпизод. Как-то услышал за один праздник этого святого две проповеди. Обе были посвящены заушению Ария. Причем в одном случае батюшка выразился очень непосредственно: "Он не стал богословствовать, а дал ему в морду"!

***

История иногда бывает справедливой, хотя все меньше и меньше руководится Богом и прислушивается к Его воле. Почти все, кто сделал революцию 1917 года, почти все, кто организовывал и осуществлял "красный террор" и репрессии тридцатых годов, погибли от рук своих же учеников. Палачи стали жертвами. Люди, решавшие судьбы пулей или росчерком пера, окончили жизнь в застенках и братских могилах – раздавленные, жалкие, готовые "признаться" в самых немыслимых преступлениях под диктовку таких же палачей. Воистину, "взявшие меч мечом погибнут" (Мф. 26. 52). Коснулось это и тех, кто занес над Россией меч палаческих идей, коснулось духовных творцов революции – кричавших о ней режиссеров, писателей, журналистов, поэтов. Пусть это будет предостережением всем нам, и особенно – нашей интеллигенции.

***

Нужны ли людям деньги и "престижные" вещи? Вроде бы – странный вопрос... И все же люди гонятся не за самими по себе деньгами и вещами, а за тем, чтобы "позиционировать" себя по отношению к окружающим. Как минимум – "быть не хуже других". Как максимум – казаться лучше. То есть обеспечивать свое положение в обществе... Гордыня – главный двигатель общества потребления, его самая любимая и самая эксплуатируемая страсть.

Нет ничего плохого в том, чтобы обеспечивать себе и близким достойную жизнь, покупать нужные вещи. Но сегодня товар обычно оценивается не по степени удобства и полезности, а по степени новизны и чисто внешней "продвинутости". Вещи становятся символом все того же статуса человека в обществе. На этом играет реклама, словно говорящая человеку: если ты не купил наш продукт, ты устарел, ты немоден, а значит – неполноценен. Ты хуже других. Вот почему идеал разумной умеренности, идеал самоограничения так жестко отторгается в нынешнем мире. И именно поэтому нам нужно этот идеал проповедовать, несмотря ни на какие обвинения в несовременности.

***

Когда мне было лет четырнадцать-пятнадцать, я много общался с одним священником, который страдал астмой. Однажды я спросил его: "Батюшка, а эта болезнь как-то лечится? Вы пробовали? Может, вам будет лучше?" Ответ для меня тогдашнего был неожиданный: "Не хочу лечиться, эта болезнь меня духовно укрепляет".

Сегодня у нас повсюду – культ здоровья. Реклама по радио и в газетах буквально промывает людям мозги, обещая легкое исцеление от всех недугов при помощи очередного "чудодейственного" средства, иногда и колдовского, оккультного. А ведь так часто болезнь – особенно долгая, но не смертная – идет на пользу человеку, помогает обрести терпение, смирение, понимание страданий других людей и хрупкости нашего земного бытия. Стоит ли всегда роптать на болезни? Не лучше ли увидеть их духовный смысл и поблагодарить Господа за испытание, за укрепление в вере?

***

Иногда спрашивают: неужели все грехопадение Адама состояло в том, что он съел яблоко? Как-то несерьезно это выглядит... Но не будем забывать, что акт грехопадения был вызовом воле Божией, отказом от Него, попыткой встать на Его место – до Адама такую же попытку сделал Денница. Первый человек услышал от Творца горькие слова: "Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно" (Быт. 3. 22).

Такие слова слышат от Господа и современные горделивые "агностики" и "гуманисты". Им тоже так хочется стать на место Бога, хочется не только знать, но и определять – каждый раз по-новому – что есть добро и что есть зло. Не познав Христа или отвергнув Его, они продолжают жить в одинокой богооставленности, выбранной ими по своей горделивой воле. Обращаясь с проповедью к таким людям, споря с ними, никогда не будем забывать, как им плохо...

***

Ученики Христовы, еще не просвещенные Духом Святым, много спорили о том, кто из них займет лучшие места в Его Царстве. Конечно, мечтали они не о Царстве Небесном, а о правительстве освобожденного от римлян Израиля. Свободы от оккупантов, государственной независимости хотели и те, кто встречал Христа в Иерусалиме накануне Его страданий. От Мессии ждали именно этого: земного царства, земной свободы.

Тогда это был еврейский народ. Сегодня точно так же ведут себя многие народы "христианские". Для них Бог и Церковь – лишь средство устроить земную жизнь. Эти люди ждут от христианства чего угодно: благотворительности, политического действия, душевного комфорта, но только не Царства Небесного. И чего удивляться тому, что, когда им напоминают слова Христовы: "Царство Мое не от мира сего" (Ин. 18. 36), – они готовы кричать, подобно древним иерусалимлянам: "Да будет распят! Кровь его на нас и на детях наших!" (Мф. 18. 22,25). Не зря с такой ненавистью говорят о Церкви – если только это живая Церковь, зовущая узким путем идти в Небо, – те, для кого все главное здесь, на земле...

***

Мы нередко ищем особых чудес, забывая слова Господни: "Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему" (Мф. 12. 39). Забываем и о том, что Божии чудеса окружают нас каждый день. Это и созданный Им мир, и Небо на земле – Его Церковь. Главное же чудо – Божественная Евхаристия. Не лучше ли, вместо того чтобы ехать куда-то за тридевять земель ради разрекламированного паломнического маршрута, постараться с постом и молитвой в своем храме или монастыре прибегнуть к Причастию Тела и Крови Христовых, пережив Божественную литургию как самое чудесное чудо? Для любых нужд и прошений, а главное – для духовного очищения и роста это будет наверняка полезнее.

***

Может ли христианин быть жизнелюбивым человеком? Наверное, да – любя других, любя созданный Богом мир, но только не оправдывая всем этим беззаветную любовь... к себе. Православная аскетическая традиция, сколько бы ни пытались ее "очеловечить", предполагает некоторую степень пренебрежения к своим интересам, чувствам, правам. Предполагает она и "память смертную", от которой так бежит современная цивилизация. Когда мне приходится отпевать усопшего, стараюсь говорить краткую проповедь. Прежде всего, конечно, напоминаю: главное, что мы можем сделать для покинувшего нас человека – это не памятники и поминки, не надгробные речи, а молитва. И добавляю: она будет нужна и нам, когда мы точно так же покинем этот мир. Пришедшие, среди которых обычно бывает много нецерковных людей, начинают задумываться. Многие, похоже, – в первый раз.

***

После 1940-х годов в Москве и вообще в центральной России служило много духовенства из Украины, особенно западной. Это неудивительно, ведь там до войны практически не было советской власти, да и уровень религиозности всегда был высокий, поэтому кандидатов священства было гораздо больше, чем в измученных гонениями центральных областях. Отголоски этого положения сохранялись даже в восьмидесятые годы, когда в семинариях – Московской и особенно Ленинградской – звучала по преимуществу украинская речь.

Многие "великороссы", понятное дело, сетовали. Но именно на плечах украинского духовенства выжили в хрущевско-брежневское время многие приходы, особенно сельские. Священники-украинцы принесли с собой особую любовь к храму, к его благоукрашению и обустройству. Им было всегда присуще особое здравомыслие, которого подчас недоставало российским интеллигентам-неофитам. Наконец, батюшки украинского происхождения давали и до сих пор дают пример крепкой православной семьи. Не случайно чуть ли не большая часть московских и подмосковных священнических династий – украинцы. Без этих людей наша церковная жизнь была немыслима во второй половине ХХ века. Немыслима и сейчас.

***

Культ свободы очень развит в современном мире. Всё – от политических доктрин до рекламы и мультиков – пропагандирует свободу как безусловное благо. Но знает ли человек, когда он по-настоящему свободен? Мало того: не является ли навязчивое стремление к "освобождению" как раз симптомом внутренней несвободы? Человек освободился от власти традиционных ценностей – семейных, национальных, религиозных, – и стал рабом психоаналитиков, к которым он бежит от своих душевных проблем. Общество "эмансипировалось" от Церкви, морали, самоконтроля, поверило в прогресс и вечное счастье – и в мире происходит небывалое число кровопролитных войн.

Посмотрите на современника. Он замучен и измотан миллионом дел, он каждый день с утра до вечера гонится за деньгами и карьерой, он скован массой социальных условностей – и это "самая свободная личность в истории"?! Посмотрите на наш мир, в котором все больше вещей, "непроизносимых публично". Человек, избравший не "свободу для", а "свободу от", обязательно окажется рабом. Сначала – рабом самого себя, а потом – рабом таких же, как он, несчастных и мятущихся людей, которые не могут не построить тоталитаризма, спрятавшись в нем от своей совести.

Между прочим, безбожное общество всегда рано или поздно становится тоталитарным. Оно не способно позволить действовать Господу, оставить главные или хоть какие-то вопросы на Его волю. Оно стремится все регламентировать, вплоть до длины шпрот в банке, как нынешний Европейский Союз. Сегодня заботятся о том, как бы кто не сказал лишнего, например, о гомосексуалистах или нацменьшинствах. Завтра – через "образование" – попробуют контролировать мысли. В итоге я не думаю, что мы будем более счастливы, чем люди "мрачного" Средневековья. Те по крайней мере помнили: все волнения этого мира, все его дела и законы не абсолютны. А только понимание этого дает настоящую свободу.

***

Удивляет, что в умах многих современников христианство отождествляется с десятью заповедями Моисеева закона. Но мы ведь знаем, что исполнение его не спасло человечества... Нагорная проповедь Господа Иисуса ставит неизмеримо более высокую нравственную планку – настолько высокую, что человеческими силами она недостижима. Для того, чтобы изжить всякую мысль о грехе, не требуя никакой земной награды, нужна благодать Божия.

***

Человекам спастись невозможно, говорит Господь. Ты можешь делать житейское "добро", стать моральным и даже духовным авторитетом (такими, кстати, были фарисеи) – но без обращения к Богу неизбежно повредишь свое сердце, и в итоге окажешься хуже любого убийцы, развратника, стяжателя, нашедшего в себе силы прийти к Нему с покаянием. Фарисеям – тогдашним Сахаровым и Анпиловым – не помогли исправиться все их заслуги, вся их безупречная гражданская позиция, вся их своеобразная религиозность. Ничтожного, презренного разбойника на кресте спасла одна молитва. Ибо "невозможное человеку возможно Богу" (Лк. 18. 27).

***

Одна знакомая монахиня сказала мне: "Ну что вы все занимаетесь какой-то политикой, информацией... Главное – строить храмы". Да, строить их нужно. Но если не просвещать народ, если не ограждать Церковь от творцов смут и расколов – не получится ли так, что самые великолепные храмы окажутся в чужих руках при полном равнодушии общества? Не так ли было во времена обновленчества? Не так ли сейчас на Украине? Не пускает ли с молотка свои храмы в Америке Католическая Церковь, проигрывая прекрасно оркестрованные судебные дела? Вот почему нам так важно тратить максимум и сил, и средств на миссию, просвещение, катехизацию, поддержку Церкви – правовую, социальную, информационную.

Старые безбожники создали, а новые культивируют очень популярный миф: после революции весь народ в одночасье отвернулся от Церкви и пошел громить храмы. Да так ли уж и весь? Сегодня мы открываем для себя историческую правду. "Красных террористов", по сути, было не так много. И против них отчаянно сопротивлялись – не только Белое движение, но также участники крестьянских и казачьих восстаний, многие политики, лучшая часть интеллигенции...

Недавно прочел, как в Смоленске в 1922 году толпа людей, в основном женщин, окружила Успенский собор, чтобы не дать большевикам вынести святыни – "церковные ценности". По ним стреляли. А в 1964 году, после всех "успехов" атеистической пропаганды, многие десятки верующих пытались стать живым щитом, чтобы не дать разрушить знаменитый московский храм на Преображенке. Тогда властям пришлось пойти на обман – пустить слух, что храм сохранят, а затем взорвать его глубокой ночью.

Почему же хранители российских традиций потерпели поражение? Почему две-три сотни красноармейцев легко брали власть в городах, совершенно не настроенных их поддерживать? Выскажу парадоксальную мысль: так произошло из-за православного воспитания большинства народа. Люди, приученные любить, уступать и прощать, были попросту неспособны стрелять сразу, без разбора и по всякому поводу, как это делали красные.

В годы революции и Гражданской войны победила не народная воля, а наглость и дикая жестокость. Хорошо это или плохо? Пусть Господь судит. Духовная, а в конце концов и историческая победа оказалась на нашей стороне. Но нам дан урок на будущее: защищать веру, защищать ближних нужно бесстрашно и безжалостно к врагам. Так же решительно, как нужно подставлять вторую щеку личному недругу.

***

В 1998 году, во время ассамблеи Всемирного совета церквей в Хараре, мне пришлось критически выступить на тему радикального феминизма. Сказал о негативном отношении Православия к женскому священству, а особо остановился на употреблении "инклюзивного языка" в упоминании Бога – это когда Его дерзают называть то "Она", то "Оно", но только не "Он", поскольку либеральным протестантам это кажется проявлением "мужского шовинизма". Назвал эту практику тем, чем она видится любому нормальному православному христианину, – кощунством. При произнесении этого слова две с половиной тысячи участников ассамблеи синхронно ахнули. Потом одна из делегаток сказала в интервью, что никогда не слышала такой "антиэкуменической" речи. Слава Богу, что услышала, даже если ожесточилась. Быть может, когда-нибудь вспомнит. Или по крайней мере задумается над тем, что для кого-то в этом мире вера есть нечто большее, чем приятные эмоции или абстрактная гуманность.

***

В бразильском Сальвадоре проходила Всемирная конференция по миссии и евангелизации. Под занавес ее одна из групп неожиданно вставила в свой документ, который должен был приниматься пленумом, примерно такие слова: "Бог создал людей разными – белыми и черными, мужчинами и женщинами, гетеросексуалами и гомосексуалами. Все это – богатство образа Божия в человеке". Протестовали только представители нашей Церкви. Больше всего меня удивило то, что молчали греческие архиереи...

Выступила одна наша молодая делегатка – никакой реакции. Присоединился к ней архиепископ Белгородский Иоанн – то же самое. Тогда я взял чистый лист бумаги, написал на нем несколько слов протеста, поднялся и сказал: "Те, кто не согласен с этой формулировкой! Давайте будем ставить подписи и покидать эту конференцию". Тут руководство закопошилось, быстро собрало согласительную группу с моим участием, и в результате чудовищная фраза была исключена.

Впрочем, на этом дело не закончилось. Когда я выходил из зала, на улице собралось несколько активисток-лесбиянок, которые подошли ко мне и со слезами на глазах заявили, что такие как я распяли Христа и жгли евреев в газовых камерах. Я попытался что-то сказать им о Священном Писании, о его нравственых истинах. А они цитировали Всеобщую декларацию прав человека. Между прочим, речь шла о "христианских" деятельницах... Но зачем им Библия? Для них главный критерий веры – общественное мнение. В лучшем случае – зафиксированное в законах. Словом, что нам нравится, то и истина. А если это еще и принято обществом, то вообще не смей пикнуть против. Они бы Христа не распяли – просто посадили бы за "экстремизм"... Да и евреям запретили бы носить пейсы – чтоб не пропагандировали маскулинность и религиозный фанатизм.

***

В начале девяностых одна японская секта объявила очередную дату конца света. По всей Москве были расклеены афиши с указанием дня и даже часа. "Возноситься на небо" сектанты собрались в разрекламированное время во Дворце молодежи – пришло человек четыреста. Мы в этот день отмечали неподалеку защиту одного приятеля. Подняв серию бокалов за новоиспеченного кандидата наук, некий мой собрат по священнослужению предложил "пойти посмотреть". Сказано – сделано. Войдя во Дворец молодежи, мы сразу же увидели отца Андрея Кураева, который проповедовал в фойе, убеждая не ходить на сектантское сборище. Мы, поприветствовав отца диакона, но не вняв его увещаниям, все же прошли в зал.

Атмосфера там была жуткая. Лидеры собрания кричали со сцены, подпрыгивали, падали, катались по полу. Собравшиеся в зале плакали, визжали. Впрочем, вскоре пробил час "кончины мира". Нисколько не смущаясь, главный сектант взял микрофон и заявил: "Конец света произошел, пусть даже не все из нас это заметили. Продолжим молиться"! Мой сослужитель, начавший было дремать, поднял голову и пробасил: "А-а-апять надули"! Народ повалил из зала, плавно обтекая удивленного отца Андрея...

***

Многие западные христиане, подчиняясь тамошней массовой культуре, гонят прочь мысли о смерти, стараются до последнего не замечать ее. Как-то на одной межхристианской встрече меня попросили прочесть православную молитву. Я выбрал просительную ектению. Собравшихся поразило одно из последних прошений: "Христианския кончины живота нашего... у Господа просим". Одна дама потом весь вечер молчала, а под конец спросила меня: "Как можно молиться о смерти? Ее же нет"...

***

В конце восьмидесятых возил по Москве гостя – пожилого лютеранского пастора из Швеции. Тот попросил показать ему старообрядческую службу. Мы рискнули посетить поморскую общину на Преображенке. Войдя в храм, пастор через меня как переводчика вежливо поинтересовался, можно ли постоять-послушать. Ему ответили: "Стойте, слушайте, только не молитесь". Я честно перевел. Пастор надолго задумался.

***

Многие на Западе удивляются религиозному возрождению в России и в некоторых других странах Центральной и Восточной Европы – в той же Польше, например. Утверждают, что все это скоро закончится, по мере того, как жители стран бывшего социалистического блока вкусят "благ западной цивилизации". Мне же думается, что народы, знающие на своем опыте годы реального безбожия, просто помнят ту духовную пропасть, которую оно из себя представляет, и в ужасе бегут от края этой пропасти.

Действительно, безбожие приводит к краху не только личность, но и общество. Любая попытка создать на земле "рай" без Бога обязательно заканчивается адом. И Западной Европе, которая строит такой же "рай", надо задуматься над этим. На одной конференции мне пришлось сказать европейцам: "Вы идете туда, где мы уже были". Да, советский атеизм был максимально тоталитарным по форме, в то время как западный агностицизм пока внешне демократичен. Но уже сейчас европейские политики предъявляют претензии на то, чтобы контролировать мысли и убеждения людей – через "борьбу с гомофобией", через "образование в духе толерантности" и так далее. Проект создания "идеального общества" всегда тоталитарен. Он не допускает существования "неидеальных", нестандартных, неунифицированных людей.

***

Мы привыкли думать и говорить, что наука всегда объективна, и у нее – своя область, которую не надо смешивать с областью веры. Но сегодня под наукой понимается отнюдь не только естествознание. Религиоведение, философия, история, психология неизбежно несут в себе идеологический заряд. "Психоанализ" вообще подменяет собой не только учение о человеке, но и пастырство. Его сторонники говорит: мы знаем, в чем источник всех душевных бед, и готовы исцелить их. Человек же при этом понимается как совокупность механических душевных движений, связанных с физиологией и различными событиями жизни – действительными или мнимыми. Некоторые западные христиане уже полностью соглашаются с таким подходом и плетутся в своей практике за последователями Фрейда.

Готовы ли мы примириться с такой "наукой" и отдать ей душепопечение? Этот вопрос нам, православным христианам, нужно поставить перед собой со всей определенностью. И забыть, наконец, о четкой разделительной черте между областью науки и областью веры. К религиозно безразличным наукам относятся, наверное, лишь математика, физика, химия и им подобные. Даже биология стала сферой борьбы идей, а не сухих объективных истин и гипотез. Поэтому общественные науки и науки о душе должны быть полем, где православная мысль должна присутствовать в полной мере, смело подвергая испытанию любые теории, вдалбливаемые в мозги "от имени науки" не столько уже учеными, сколько политиками, преподавателями, журналистами и различными практиками.

***

В 1992 году протестантская организация "Лагерь крестового похода за Христа" устроила миссионерскую поездку по всем крупным волжским городам. Пригласили к участию и православное духовенство. В центре этой "Миссии Волга" был финский проповедник Калеви Лехтинен. Мне довелось выступать с ним в Саратове и Волжском на одних и тех же стадионах перед тысячами людей. Несмотря на то, что мода на диковинных западных "евангелистах" была в тогдашней России необычайно широка, русского священника принимали, по-моему, лучше.

В разных епархиях православные отнеслись к миссионерам по-разному. Где-то устраивали пикеты, где-то встретили гробовым молчанием. В паре мест направили духовенство, чтобы во время миссионерской акции обратиться к народу, призвав его идти в православные храмы. Но, наверное, лучше всего поступили в Волгограде. Там параллельно со стадионной встречей... отслужили всенощное бдение. Великая вечерня была совершена на высоком берегу Волги. Затем Владыка Герман (Тимофеев), духовенство и народ при чтении шестопсалмия прошли на главную городскую площадь. Там, встав спиной к памятнику Ленину, совершили полиелей, прочли Евангелие. Затем, под чтение канона, вышли к пристани, где – опять над Волгой – было пропето великое славословие и отслужено окончание утрени. И сразу же начался концерт приглашенных епархией рок-музыкантов, в том числе Бориса Гребенщикова.

...На службу и на концерт пришло полгорода, особенно молодежь. Стадион, где проповедовал Лехтинен, оказался почти пустым. Кстати, финский проповедник сам приехал к полиелею на площадь, и Владыка предоставил ему слово для приветствия. Чего было бояться? Люди прекрасно видели, где настоящая сила духа.

***

На одном ток-шоу мне нужно было дискутировать с академиком Виталием Гинзбургом, известным убежденным атеистом. Дело было в Великий Пяток. После службы, в приходском доме я спросил собратий: "Что бы мне такое ему сказать"? Ответ одного батюшки был неожиданен и прост: "А подарите ему пасхальное яйцо"! Тут же был найден соответствующий фарфоровый сувенир с изображением храма, который я и преподнес академику в прямом эфире после жаркой и не всегда вежливой дискуссии. Выходя из студии, академик, опираясь одной рукой на палку, второй бережно и даже как-то возвышенно нес символ чуждой ему религии... Потом, правда, положил его в карман плаща, где оно при одевании и разбилось.



 

Русская неделя