Когда попадаешь в больницу, кажется, что самое главное – не потерять контакт с внешним миром. Чем больше родных, друзей, знакомых тебя навещает, чем чаще несут тебе в пакетах всякие приятные и вкусные мелочи, рассказывают о смешных и важных подробностях из той жизни, тем легче перенести болезнь, тем нужнее ты себя чувствуешь. Мне в силу моего эгоцентризма это всегда было важно – чтобы приходили, улыбались, утешали, иногда жалели. Важно было чувствовать себя в обойме, не терять ритма, не выпадать из него, знать, что ты нужен, что о тебе помнят и ждут. Но строгий карантин по гриппу нарушил планы по приятному времяпрепровождению в больничной палате, которая стараниями благодетелей оказалась отдельной.

Вырваться из потока


А пустяшный, на первый взгляд, диагноз – сотрясение головного мозга ограничил и в возможности получать информацию. Нельзя было ни читать, ни смотреть телевизор, ни даже писать смс, ни – о, ужас! – пользоваться Интернетом. Можно было только лежать и грустить. Иногда говорить по телефону. Больница, в которую меня заточили, показалась тюрьмой.

Чувство, будто тебя вынули из бурного потока и поместили в вакуум. Ощущение странной тишины и оторванности от всего привычного внушало удивление. Больничная атмосфера, таблетки и системы, неуютный коридор. В палату иногда заходила уборщица вымыть пол. Реже врач. Постоянное головокружение усугубляло чувство нереальности происходящего.

Началась самая настоящая ломка. Как это возможно – жить без «Одноклассников» и «аськи», неужели такое бывает? А новости? Кино? Книги? А подруги? Ну и что, что карантин, все равно можно как-то прийти…

Да, работа, дела, кино, все понятно, но…

Если бы тогда мне кто-то сказал, что с учетом осложнений это будет продолжаться два месяца и потом еще и еще, я бы не поверила. Чувство обиды, одиночества, непонятной покинутости в какой-то момент стали нестерпимыми.

Очевидный вроде бы факт, но по-настоящему становится ощутимым лишь на собственном опыте. Как бы сильно ты ни болел и каким бы одиноким себя ни чувствовал, жизнь всегда будет продолжаться, в «Одноклассниках» всегда будет кто-то сидеть, друзья так же будут ходить в кино и на работу, и твое существование будет иметь для них значение лишь постольку поскольку. Конечно, можно на это обижаться, можно предъявлять претензии и постепенно съедать себя изнутри, обижаться на жизнь, поступившую с тобой «так несправедливо». А можно задать себе вопрос: а может, ты ошибался, когда так сильно держался за то, что оказалось столь непрочно и обманчиво? Нет, виртуальный, телевизионный и книжный голод пережить сложно, но можно, но друзья…

Это как ножом по сердцу, когда чувствуешь почти физически, как обрываются связи, которые раньше казались незыблемыми. Когда это происходит, испытываешь чувство, опять-таки похожее на погружение в вакуум. Или под воду. Испытываешь удивление – как так может быть? Чем же тогда жить? Неужели рядом по-настоящему никого нет? Неужели все обман, все сон и выдумка? И растерянность, и какое-то абсолютное одиночество начинает медленно сжимать сердце.

И вот когда дышать под водой становиться уже совсем нечем, какая-то чудесная и всесильная рука вдруг выхватывает тебя, и ты выныриваешь на поверхность. И Тот, Кому она принадлежит, вдруг так наполняет тебя, что никто по большому счету становится не нужен. И ты вдруг понимаешь, почему именно в тот момент, когда человек был очень, ну очень сильно нужен тебе, его рядом не оказывается. Он просто уступает дорогу Богу. И ты испытываешь благодарность. Человеку за то, что вовремя отошел в сторону. Богу за то, что дал разрушиться занимавшему в жизни слишком много места.

И если какой-то несчастный Интернет (телефон, общение с друзьями, покупки, удовольствия и т.д.), точнее его отсутствие, вызывает ощущение голодания и ты начинаешь страдать, значит, круговорот повседневности захлестнул уже серьезно, не оставив места Богу. Почти не оставив…

А может, твоя вера и твое стремление к Богу были слишком медленными и какими-то… несерьезными, и Он решил ускорить процесс?

И какая же это милость Божья, когда болезнь вдруг вырывает тебя из этого потока. Потока иллюзорных привязанностей и неуверенных, импульсивных движений. А дальше ты уже сам решаешь – продолжать тебе хвататься за соломинки, которые постоянно будут ломаться, или же обратиться к Тому, Кто станет истинным пристанищем и настоящей твердыней. И тогда все остальное покажется неважным.

И центробежные силы, которые так сильно тебя держали и вертели по кругу, теряют свою железную хватку и в душе начинают действовать силы центростремительные. И это никакой ни «escape», ни побег, вызванный разочарованием и неудачами. Пусть психологи не надеются. Это приход к жизни подлинной, настоящей. И когда ты начинаешь жить такой жизнью, то и в этой жизни все постепенно встает на свои места. Друзья больше не разочаровывают, а только радуют, неудачи не выматывают, а болезни не имеют над тобой той страшной парализующей волю и сознание власти, которую имели раньше. И ты постепенно, шаг за шагом приучаешься к мысли, что и с физической болью можно жить и быть при этом очень счастливым. И даже предательство самого близкого друга не станет для тебя жизненной катастрофой, потому что все в этой жизни зыбко и относительно. Все, кроме Бога.


Качество жизни


Моя подруга часто говорит мне о «качестве жизни» - модном ныне понятии, которое довлеет над умами многих людей, заставляя порой идти на крайние меры. Мол, чтобы быть счастливым, надо обязательно быть физически крепким, только тогда жизнь будет полноценной. «Единственное, чего я хочу, это быть здоровой…», - говорила она, готовясь к серьезнейшей операции.

Да, здоровой быть хочется. Хочется быть также молодой и красивой, желательно - вечно. Но не безумие ли это, постоянно и отчаянно этого хотеть? Что может быть менее прочным, чем наше физическое здоровье, чем вообще наше тело? В любой момент все может измениться, стать гораздо хуже, а может вообще закончиться. Стоит ли тогда так сильно цепляться душой за то, чего пусть не сейчас, но через десять, двадцать, тридцать лет у нас все равно не будет? Полагать в этом всю свою надежду и ставить в зависимость от этого свое счастье? Не лучше ли научиться жить, несмотря ни на что, ни на какие помехи, уже сейчас? И не просто жить, а извлекать из этого максимальную духовную пользу.

Чтобы понять, как сильно человека смиряет болезнь, надо заболеть. Казалось бы, больше всего шансов смириться у верующего человека. Но лично мне это долго не удавалось (да и сейчас по большому счету не удается, как, впрочем, и по малому). Я и раньше старалась жить церковной жизнью, хотя часто она носила эпизодический характер, и раньше часто болела, но болезни меня не смиряли, нет. Я всегда испытывала беспокойство, страх, ощущение того, что так не должно быть, что это ошибка. Сопротивлялась, унывала, и это все - почти автоматически, на уровне рефлексов. Казалось: ну как можно не унывать, когда болеешь? Ведь ты болеешь! Это серьезно, и это как минимум повод для плохого настроения, максимум для депрессии.

Моя бабушка, напротив, не была верующим человеком. Она не была даже крещена, хотя наизусть знала некоторые молитвы и перед смертью читала их вслух. Она была довольно вспыльчива, но к концу жизни под влиянием различных недугов и бытовых, житейских тягот все больше и больше стала смиряться. Стала гораздо мягче, терпимее. Она не боялась смерти, только иногда тихо плакала и говорила: «Скоро конец…» Но ей была неведома никакая депрессия. Она и слова-то такого, наверное, не знала. Она не валялась бессильно на кровати в душевном и телесном расслаблении, напротив – все время что-то делала, копала огород и до последнего дня своей жизни носила воду в ведрах. Даже когда у нее случился инфаркт, она пару дней еще продолжала ее носить. И не роптала.

Иногда я вспоминаю себя в юности, в периоды относительного «здоровья». Я бы не хотела к себе, тогдашней, вернуться. И если бы сейчас Бог вдруг отнял у меня все, что необходимо, чтобы чувствовать себя здоровой, я не уверена, что стала бы лучше. Я стала бы хуже, я бы не удержалась от многого, что на самом деле мне совсем не нужно… так, по крайней мере, кажется.
 

Измениться - важнее

Какую пользу, кроме смирения, можно извлечь из болезни? Можно попытаться изменить характер. Он начинает меняться просто в силу физической необходимости. Можно всю жизнь исповедоваться в раздражительности и гневе и при этом продолжать раздражаться и гневаться и волноваться по любому поводу. Но когда при этом у тебя начинает дико болеть голова, так что ты не можешь ни работать, ни толком жить, желание раздражаться сильно ослабевает. Не хотела «по-хорошему», научись хоть «по-плохому», говоришь тогда себе. И ведь постепенно, но учишься. И когда видишь, какая это милость Божья к тебе, не достойной никакой милости, то сердце наполняется благодарностью и становится возможным терпеть, потому что понимаешь, что есть ради чего. Точнее, ради Кого. Понимаешь, что измениться внутренне важнее, чем просто не болеть.

Иногда приходят в голову такие мысли. Кажется, что когда встретишься с Богом уже в той жизни, все болезни и страдания покажутся чем-то несущественным на фоне Его любви. И очень захочется, чтобы было за душой что-то, чем можно будет оправдаться перед Богом, хотя бы немного «заслужить» ту любовь, которую Он дает просто так. И вот тогда, почему-то есть такое ощущение, придется сильно пожалеть, что не потерпела, хотя могла. И что это чувство будет очень горькое. И это страшно. Так что лучше потерпеть.

Что еще можно сказать? Горько, когда, понимая все это, все равно унываешь. Но все-таки веришь, что с Божьей помощью удастся идти дальше. Так шаг за шагом, миллиметр за миллиметром, почти невидимо приучаешься жить в постоянной надежде на Бога. А на кого еще?

И еще, думается мне, очень важно все время помнить: пусть тебе плохо, трудно, но не хуже и не труднее, чем всем. Не худший вариант из возможных. Есть люди, которым гораздо тяжелее.

Однажды по журналисткой своей работе познакомилась с мальчиком, точнее уже молодым человеком, который в 15 лет неудачно нырнул в воду и сломал позвоночник. Теперь он навсегда прикован к постели. Я смотрела на него с восторгом и поражалась его смирению. Его мама часто плакала, а он держался с удивительным достоинством и спокойствием. Нет, и у него, я уверена, бывают моменты отчаяния, когда, быть может, не хочется жить. Но основное, «генеральное» направление его души - оно вот такое, и это удивительно.

Как это им удается, таким людям? Но ведь как-то удается! На фоне их горя наши болезни выглядят сущим бредом. Но не в этом дело. Каждому Бог дает в его меру всего – и болезней в том числе. Так что потерпеть надо хотя бы то малое, что имеем. Чтобы было не стыдно.

 

Елена Балаян