– Батюшка, я хожу на исповедь много лет подряд. А грехи всё время одни и те же…

– Такова природа греха – прилипчивая, нудная, неотвязная… Как грязь на пороге в осеннюю пору. Помыл-прибрал, придверный коврик вытряхнул – а назавтра опять на подошвах натащили, и опять помыл-прибрал…

– Так никакого терпения не хватит!

– Конечно, не хватит – если сделать подтирание смыслом всей жизни. Уборка дома – хорошее дело, но дом предназначен для чего-то большего, чем только его мыть и драить: для жизни в нем. Если есть эта радость от жизни в доме, если любишь дом и тех, кто в него приходит, кто в нем живет – то и от трудов по уборке не тошно, а главное, они занимают не первое и важнейшее, а СВОЕ место.

– А если нет этой радости?.. Я уже очень давно не испытываю облегчения от исповеди, хотя и каюсь во всех грехах искренне… Христиане призваны к радости – почему же ее нет у меня? Я какой-то урод, батюшка!..

– Да, знакомо… И маловерие, недоверие к таинству – знакомо тоже, это бывает у многих, не только у вас.

Бродский в одном интервью как-то сказал примерно так: «Я не могу принять Бога, Который прощает меня в то время, как я сам себя не могу простить». Это беда, часто приводящая к унынию, депрессии и едва ли не отчаянию. Откуда она?

«Гордыня, самоцен!» – поспешит кто-то процитировать отцов, и в принципе будет прав. Но и не вовсе прав, потому что штампик-то на лоб поставить проще, чем пытаться «включиться» и разобраться. Как этот самоцен действует внутри меня?

Вот я поступил, скажем, так-то. Пытался по заповедям – а получилось как всегда… Если оказалось, что вышло плохо – осознание мною сего ведет к унынию, неверию, разочарованию, отчаянию и т.д.

Ну а если, наоборот, вышло хорошо и правильно? Почему и в сем случае – непокой, немир, уныние и прочее? Закавыка вот в чем: если Я САМ СЕБЕ сказал, что вышло правильно – тут же подключается тщеславие, воспаленность, самооправдание, а сердце чует мерзость и неправоту всех сих – и опять человек не верит сам себе, и опять унывает: я сам себя вроде как оправдал, а нутро говорит, совесть ноет: зря всё это, мерзость всё это…

Плохо у христианина что-то вышло – ему плохо. Хорошо у него вышло – опять ему нехорошо…

Порочный круг какой-то.

Именно вот в чем загвоздка: САМ СЕБЯ.

Нельзя судить и оценивать себя самому.

А надо себя отдать на суд – Богу. Выйти из себя, из своей скорлупы, и отдаться Ему.

Чтоб Он судил, потому что Он судья, не я.

Мы ж сами себя верно не видим и не осознаем.

Тут непременно нужен ДРУГОЙ.

Человек, или Бог, или Богочеловек. Кто-то другой, не такой как я; не я.

Кто, иными словами, скажет тебе то единственное, что ты сам себе никак сказать не можешь: «Я люблю тебя таким, какой ты есть. Ты не можешь знать себя, ты не самодостаточен, потому что самодостаточность и самозамкнутость на себя – это ад и смерть, но я – есть, я – не ты, и я знаю тебя, каков ты есть (а ты не знаешь себя, каков ты есть, и прими это, это нормально), и принимаю тебя без условий и всецело, сперва тебя самого, а уж потом – ТВОЕ. И с твоими грехами, которые ты в себе видишь или выдумал себе, и с теми, которые в тебе есть и которых не видишь – разберемся и вылечим, это просто болячки, это излечимо, не бойся, я с тобой».

Про это Богочеловеческое, про выход из себя вовне говорил Сергей Фудель: «Церковь – это преодоление одиночества».

– Словом, мой диагноз – одиночество?

– Да.

– Но как, как его преодолеть?!

– Любовью.

– А ее где взять?

– Вот этого я не знаю… Знаю одно: на вопрос «Где взять любовь?» часто ответа нет. Но если его правильно сформулировать и задать, честно ожидая ответа: «Почему я не умею любить, что во мне не так?» – на это ответ бывает.

Источник