Рассылка от партнеров

 

 Стремление мужчины и женщины друг к другу естественно и благословлено Богом. «Не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, соответственного ему (Быт. 2,18)». Думается, это ключевые слова в понимании цели и назначения супружества: взаимная помощь в преображении жизни, взаимная ответственность в достижении святости, единства с Богом.

Но, сохранив естественное влечение, стремление друг к другу, мужчины и женщины современности зачастую теряют память об этой высшей цели, так что преследуют цели самые разные, сообразные своему духовному и нравственному состоянию.

Можно сказать, что именно разница целей и определяет три образа единства мужчины и женщины.

 

 

Первый образ единства греховный – это единство исключительного влечения, страсти, то, что Церковь именует блудом.

Всё чаще понятие семьи подменяется у нас новомодным «гражданским браком». Почему новомодным? А потому, что традиционное понимание этого термина отличается от того, что принято называть «гражданским браком» сейчас.

Церковь именует «гражданским браком» брак, зарегистрированный в ЗАГСе, то есть союз законный с точки зрения семейного права. А современное «общественное мнение» называет «гражданским браком» свободное сожительство мужчины и женщины, то есть откровенный блуд, который, по слову святителя Василия Великого «не есть брак, и даже не начало брака».

Когда на исповеди юноши и девушки говорят о таком сожительстве, как о деле хотя и не желательном, конечно, но всё-таки естественном и как бы вполне извинительном, то приходится вспоминать, что блудное сожительство относится к разряду «смертных», то есть тяжких грехов. И даже если человек раскаялся искренне в этом грехе, то есть решился расторгнуть незаконную связь – и в этом случае его «по канонам» положено отлучить блудника от причастия на 7 лет.

Конечно, общий уровень христианской жизни сейчас настолько низок, что апостольские правила не применимы во всей полноте. Можно отлучить пару, жившую в блуде, на 7 лет от причастия, но что это будет означать в действительности, если они, скажем, впервые пришли в храм и никогда раньше не причащались? Скорее всего, они попросту не поймут, чего их лишили, а, может быть и вообще не придут больше в храм.

Поэтому приходится проявлять крайнее снисхождение, «икономию», говоря церковным языком. И всё же снисхождение, даже крайнее, имеет свои пределы, и «благословить» блудное сожительство не вправе ни один священник. Не случайно запрет блуда входил в состав самых простых, минимальных требований, предъявляемых христианам, обращённым из язычества.

Апостол Иоанн говорит: «Всякая неправда есть грех; но есть грех не к смерти». То есть, человек грешен, никуда не денешься, и мы грешим постоянно, но всё-таки грех греху рознь. Есть грехи повседневные, которые Господь, если можно так сказать, покрывает, прощает при малейшем нашем покаянном воздыхании. Но есть грехи особые, тяжкие, которые лишают человека животворящей благодати и душа человека гибнет, разлагается и «смердит», отравляя существование самого человека и его близких. Страшное это существование – существование мертвеца! Ведь и в мёртвом теле продолжается жизнь, но это жизнь разложения, ничего общего не имеющая с сознательной  и полноценной жизнью.

Это как травмы… Вот, бывает, - порезал человек палец или ногу подвернул, а бывают травмы несовместимые с жизнью. Выходит хирург из операционной, разводит руками и говорит: «Травмы не совместимые с жизнью!» Значит, человек умер. Вот так же есть и грехи, несовместимые с духовной жизнью. Благодать Божия отступает от человека и человек превращается в духовного мертвеца. Он может и улыбаться и разговаривать, и жить с виду обычной жизнью, но эта жизнь, а, точнее, существование обречено на страдание и муку потому, что без Божьего благословения мы не можем творить ничего. И только покаяние, изменение воли способно привлечь в человеческое сердце утраченную благодать, возвратить полноту отвергнутой жизни.

Мы все задаёмся вопросами: зачем мы живём, в чём смысл жизни? А ведь на самом деле всё просто. Апостол Павел говорит, что наши тела - храмы Духа Святого. То есть мы должны жить так, чтобы благодать обитала в нас, как в храме, соделывая нас «причастниками Божьего естества». Но когда человек блудит, он «изменяет» Богу, попирает собственное достоинство, оскверняет храм. Вот в чём главная тяжесть этого греха и тяжесть эта вовсе не так мала, как может показаться на первый взгляд. В другом месте Апостол предостерегает: «Кто храм Божий растлит, растлит того Бог», то есть разрушит, погубит… Вот такие страшные слова сказаны о грехе блуда и как же мы можем надеяться на этом гнилом основании построить счастье? Да это прямо не возможно, потому, что невозможно достичь счастья, попирая Божьи Заповеди.

А то, что мы называем обыкновенно «любовью», говоря об отношениях мужчины и женщины, то, чему уделяем особенное внимание, считая чуть ли не главным в жизни; то чувство, что в наших глазах оправдывает самые безумные и дикие поступки… - придётся многих разочаровать, напомнив, что это «высокое» чувство Церковь вовсе даже не считает любовью, а… влюблённостью, восторгом, страстью, похотью, увлечением… чем угодно, но только не любовью. Потому, что не может любовь попирать целомудрие, не может она быть причиной страшных, кровавых драм, не может она быть источником ревности, зависти и вражды, не может она оставлять сирот при живых родителях, не может она сказать: «убей ради меня дитя», не может она нанести смертельную обиду изменой, оправдываясь тем, что она – «любовь» - прошла, не может она питать ледяное равнодушие и обиду…

Не будем обманываться! Не любовь руководит теми, кто вступает в блудную связь, а похоть и эгоизм; желание найти себе «удобного» партнёра, а когда он перестанет быть удобным – отделаться от него, как от старой, изношенной и порядком надоевшей вещи. Где здесь любовь?

 

 

Второй образ единства мужчины и женщины – это единство ответственности и долга, брак, заключённый по закону.

Смотрите, о чём говорит Господь: не к подружке прилепится человек, не к любовнице или сожительнице, а к жене. А что же делает любимую женщину женой? Не что иное, как закон. Пусть даже закон человеческий, и напрасно мы так пренебрежительно к нему иногда относимся. Ведь и его тоже Бог насадил, иначе в мире воцарился бы хаос вседозволенности. Можно сказать, что закон человеческий – это ступень к Закону Божьему и кто попирает закон человеческий, тот уж конечно и Божественный Закон не исполнит.

Церковь признаёт «гражданский брак» законным, если он зарегистрирован в ЗАГСе.

По этому поводу часто говорят с запалом: «Да какая разница: есть печать в паспорте или нет?!» На это можно ответить: «Отлично! Если нет никакой разницы, так пойдите и поставьте печать!»

Так ведь нет. Не идут, и именно потому не идут, что понимают: разница есть! Печать в паспорте, вступление в законный брак налагает на человека определённые обязанности не только перед супругой, но и перед обществом, перед законом. И разница между блудным сожительством и браком подобна разнице между словами «хочу» и «надо». Отказываясь вступать в законный брак, молодые люди именно не хотят «связывать» себя никакими обязательствами, допускают изначально возможность разрыва, когда что-то в жизни пойдёт не в угоду собственным планам, привычкам и прихотям. То есть, в основе таких отношений если и лежит любовь, то любовь к себе, родимому, который сегодня «любит», а завтра «разлюбит», сегодня «хочет», а завтра «расхочет»… В основе блудной связи всегда лежит обоюдный эгоизм, желание жить в своё удовольствие пользуясь тем, что это удовольствие до срока совпадает с удовольствием «партнёра» или «партнёрши».  Но какой же это брак, позвольте спросить?

Богсотворил этот мир и нас в нём. И сотворил Он нас не для мучений, а для радости. Но поиск одних только «земных радостей», без труда душевного и телесного, без стремления к духовному совершенству ведёт человека к деградации, к душевному отупению, бесчувствию и пустоте. Наслаждение, удовольствие, возведённое в принцип жизни, прямо противоречит Божьему замыслу о человеке, преодолевающем свою греховность, творчески преображающем жизнь. Та совершенная радость, о которой говорится в Евангелии, обретается супругами не иначе как в исполнении одной простой заповеди, вполне приложимой и к «гражданскому», законному браку: «Друг друга тяготы носите». Какие простые слова! Но именно их забвение или незнание становится причиной большей части разводов. Как легко мы готовы сбросить с себя «бремя» семейной жизни в надежде обрести «свободу». Но свобода от трудностей, поиск этой свободы, превращённый в принцип, ведет, как мы уже заметили, к деградации, так что никакого «счастья» на таком основании, конечно, построить нельзя.

Молодые и не очень, супруги, - к нам обращается Господь! Не спешите расставаться, заметив неудобное вам, неприятное, ущербное, грешное в человеке, которого вы сами вчера ещё называли любимым… Понесите его тяготу, потерпите, как терпим мы болезнь… да вот хотя бы даже руки… да что там руки, - мизинца! Терпим и переживаем… и заботимся об исцелении, а не о том, чтобы оттяпать поскорее палец и выкинуть его с глаз долой. Вот такое же терпение и даже неизмеримо большее мы должны проявлять к нашей «второй половинке». Да ведь сами же это словосочетание употребляем на каждом шагу: «вторая половинка». И правильно, так оно и есть. И когда приходит девчушка и говорит: «Что-то мы пожили с мужем пару лет и поняли, что не подходим друг другу… как бы нам это… развестись?» Это всё равно, что сказать: «Я это… от головы своей устала… Ну, не нравится она мне и всё. Как бы мне её оторвать безвредно… а то я дальше жить хочу, только чтобы без головы… а там, глядишь, и другая, получше найдётся…» Безумие да и только!..

Как горько, что мы своего безумия не чувствуем и не понимаем и не хотим признать, и живём безумно и с легкостью творим безумства, а потом, когда превращаем нашу жизнь в груду развалин сетуем: «И за что мне, Господи, горе такое, за что?!» Законный брак именно и прежде всего предполагает ответственность друг за друга, ответственность перед человеческим нравственным законом. И здесь на первое место выступает уже не личное «Я», а «Я» семьи, как единого целого.

Но и «законный брак» без сознательной духовной жизни мучает человека своей обречённостью, своей привязанностью к земным заботам, скорбям и радостям, в то время как душа неизменно ищет чего-то большего и это большее – Божье благословение, благодать Святого Духа.

 

 

 

Третий образ единства мужчины и женщины благодатный – это образ любви и святости, брак, освящённый Церковным благословением.

 

 

Во время совершения таинства Венчания, священник читает Евангелие о претворении Христом воды в вино на брачном пиру в Канне Галилейской. Затем молодым преподаётся общая чаша с вином, из которой они по очереди должны испить трижды. Это чтение Евангелия и испитие чаши имеет глубокий духовный смысл.

Сожительство мужчины и женщины вещь обыкновеннейшая… как вода. И причины такого сожительства могут быть самые разные: житейские, бытовые, чувственные, какие угодно… Но насколько вино выше воды, настолько брак духовный выше обычного сожительства, потому, что он означает таинственное единство супругов во Христе и цель их единства – это достижение Царства Божия, помощь друг другу в достижении этой цели. Общая чаша как раз и означает нерасторжимое единство супругов во Христе. И без веры во Христа сохранить Церковный брак невозможно, потому, что неизбежные трудности совместной жизни (и трудности немалые!) можно преодолеть только с помощью Божией, а для этого нужна не просто вера, но твёрдая решимость следовать за Христом.

 

 

 

И тут особенно становится ясно, что семья, брак – это не приятное времяпрепровождение, не форма досуга, а крест, который нужно нести достойно и донести до конца, чтобы обрести полноту радости единства во Христе. Ту полноту, которую в чинопоследовании венчания символизируют венцы на главах брачующихся. Где же это видано, чтобы венцы возлагали «просто так», - тогда и значение их не может быть понято и оценено. Конечно, подлинная ценность венцов познаётся верностью и усердием, и постоянством в стяжании Духа Святого, и исполнением Заповедей, в том числе заповеди: «Терпением вашим спасайте души ваши».

Какое же терпение в том, что приятно, легко и радостно?! Терпение как раз в том и состоит, чтобы переносить неурядицы и трудности и скорби. И вот – это главное! – именно в преодолении этих трудностей, в преодолении совместном и создаётся семья, растёт и крепнет подлинная любовь. Та, которая «долготерпит, милосердствует… не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

И вот ещё что важно – эта любовь не перестаёт!

 

 

Образ единения супругов во Христе настолько велик, что апостол Павел сравнивает его с союзом Христа и Церкви. Союз этот совершается раз и навсегда – в вечности. И несколько раз повторяется в молитвах во время Венчания, как предупреждение: «Что Бог сочетал, то люди да не разлучают». Потому и нет в Церкви никакого чина «развенчания», что если люди разрушили сотворённое Богом единство – то этот страшный и тяжкий грех может быть только оплакан, но не «узаконен» церковной молитвой. Разрушенный церковный брак – это зачастую прямое следствие неверия и беспечности. Супруги попросту «не ведают что творят», как бы играют в жизнь. Конечно, есть крайние случаи, когда совместная жизнь супругов действительно невозможна, но и тогда развод - это беда и повод для покаянного плача.

К слову, по «строгости правил», тот из супругов, который инициировал развод, не имеет права больше создавать семью, ибо однажды уже не сохранил, не сберёг то, что ему было доверено Богом.

Развод, попрание Божьей заповеди о нерасторжимости брака не может принести человеку ни радости, ни мира, ни счастья, независимо от того признаёт он или не признаёт эту Заповедь. В Псалмах Давида прямо сказано, что «проклят всякий уклоняющийся от заповеди Божьей». Это предостережение отражает высшую, незыблемую реальность и не дай Бог никому из нас испытать ужас Божьего проклятия и мрак богооставленности! Зачастую плоды такого страшного греха, как разрушение Церковного брака проявляются не сразу, а со временем. Господь ждёт от человека покаяния подлинного, перемены жизни, а если этого не случается, то для нашего вразумления и отрезвления наступает время гнева Божьего. Вот тогда человек либо озлобляется окончательно и гибнет, либо действительно горько со слезами переосмысливает все свои поступки, всю свою жизнь.

 

 

Особенно хочется сказать о детях – об этом чудесном воплощении супружеского единства! Как часто мы забываем о той огромной ответственности - и, прежде всего, ответственности духовной, нравственной, - которую мы несём перед Богом за их воспитание. Но воспитание ведь состоит не столько в нотациях, сколько в личном опыте благодатной жизни, причастниками которой становятся наши дети. Мы сильно преуменьшаем глубину и сложность личности ребёнка, так что приходится иногда слышать: «А, он (или она) ничего ещё не понимает!» Не обольщайтесь дорогие, наши дети не только тонко чувствуют и понимают всё происходящее в семье, но развиваются в прямой зависимости от согласия или нестроений в отношениях между близкими. И можно с уверенностью сказать, что разрушение семьи – это всегда мучительная, страшная рана, нанесённая душе ребёнка; рана, последствия которой могут проявиться самым неожиданным и уж вряд ли благословенным образом. Помните страшные слова, сказанные нам, взрослым, о детях: «кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит» (Матф.18:6-7). Вражда и раздоры, разрушение семьи – это страшный соблазн, поражающий детскую нравственность в самом зачатке, формирующий болезненные, уродливые представления о семье и доме, об отношениях мужчины и женщины.

В супружеской жизни, в благословенном браке удивительным образом совмещается и чувственное влечение и чувство долга и подлинная любовь к Богу и друг ко другу. Можно сказать, что благодать Божья делает жизнь супругов целокупной, действительно единой во всей полноте и многообразии телесных, душевных и духовных свойств. Благодать Божия освящает и преображает единство семьи, созидает новую, благословенную плоть, выражением которой могут быть дети, что, впрочем, не состоит исключительно во власти супругов. Так что не правильно думать, что рождение детей – это единственная цель супружеской жизни. Скорее это дар. Но наличие или отсутствие этого действительно великого дара ничуть не умоляет полноту единства и полноту благодати, соединяющей супругов в «плоть едину».