В последнее время я все чаще вспоминаю один относительно недавний разговор с моей на тот момент уже бывшей студенткой. Говорили, как водится, о планах на будущее, о профессии, о семье. Хотя непосредственно о семье и не говорили, потому что семья девушке, как оказалось, и не нужна вовсе.

«А зачем? — объясняла она мне. — Детей я не хочу, по крайней мере, пока, а в остальном у меня все хорошо. У меня замечательная работа, позволяющая мне быть финансово независимой и получать любые жизненные блага, которые меня интересуют… Зачем мне еще и семья, которая будет только мешать, будет для меня обузой — в карьере, в отдыхе, да и в личной жизни тоже?»

Когда-то такое заявление показалось бы абсурдным, и отнюдь не только потому, что семья считалась базовой ячейкой общества. Однако сегодня сходную позицию разделяют очень многие молодые люди обоих полов. Помимо всего прочего, это означает и то, что ответы на вопросы «почему?» и «зачем?» вновь становятся весьма актуальными. Во многом это связано с тем, что в потребительском обществе семья как ценность отсутствует. Вселенная в обществе потребления должна вертеться вокруг индивида, повинуясь любым его прихотям и желаниям. Мир вокруг воспринимается как большой бутик, в котором клиент всегда прав. Единственное, что тебя ограничивает, — это твои финансовые возможности; единственные, кому ты уступаешь, — это те, у кого эти самые возможности выше твоих.

В такой ценностной среде нет места жертвенности, потому что клиент не должен жертвовать. А где нет места жертвенности, там нет места и любви. А без любви семьи не было, нет и быть не может. Любовь есть единственное самодостаточное основание для брака. Семья невозможна без жертвенности потому, что центр тяжести в семье неизбежно смещается с себя-любимого на других, поэтому индивидуалист-потребитель всегда будет тяготиться семейными отношениями…
И как здесь ответить на вопросы «почему» и «зачем»? Ни одно из действовавших ранее оснований — экономическое (женщинам в былые времена было намного тяжелее прожить без семьи), социальное, сексуальное — не является достаточным: все эти проблемы решаются и вне семьи (хотя, конечно, по большей части это лишь видимость решения).

И все-таки люди по-прежнему создают семьи. Несмотря на исчезновение целого ряда и разного рода оснований, даже человек потребительского общества не может жить в бутике; ведь бутик — не для жизни, а для покупок. Так человек устроен, такова природа отношений полов: потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей… (Быт 2:24) Звучит красиво и знакомо. Не знаю, можно ли только рационально объяснить возникновение этой силы притяжения…
Но есть один древний монашеский афоризм, который любил цитировать митрополит Сурожский Антоний: «Никто никогда бы не стал монахом, если бы однажды не увидел в глазах другого человека сияние вечной жизни». Мне кажется, это тот случай, когда мысль, сказанная монахом и для монахов, совершенно справедлива также для людей семейных. Сияние вечной жизни — вот, что мы видим в глазах избранников и что важнее и весомее любых других аргументов, слов и мыслей. Это и есть любовь, которая делает нас иными, дает надежду на преодоление одиночества и утверждает семью — малую (домашнюю) церковь. Это и «почему», и «зачем» — ведь это отблеск той любви Божией, которая выше всего земного и временного. Потому что она вечна. ■