Привожу несколько эссе из книги Архм. Рафаила (Карелина): "Как вернуть в семью потеряную радость", которую можно скачть здесь или купить в большинстве церковных магазинов

Христианский взгляд на душу человека

Человеческая душа по природе своей едина, а по действиям, свойствам и способностям многоразлична. Первородный грех ввел определенную дисгармонию в область душевных сил, которые мы ощущаем как постоянные внутренние противоречия. Человек живет в мире пространства и времени, но он сотворен для вечности. Образно говоря, материальный мир — это кокон из шелковых нитей, где червь превращается в крылатую бабочку. Силы и способности души, благодаря которым человек может включиться в мир бестелесных сущностей и соприкоснуться с Божеством, называется духом. Те силы и способности, благодаря которым человек может существовать на земле, получать информацию от внешней среды и реагировать на нее, называются собственно душой. К области духа относятся возможности религиозного постижения, духовные интуиции и мистические переживания. К сфере души относятся логическое мышление, способность воображения, в том числе способность изобретать, то есть научная и художественная деятельность, чувство дружеской, семейной любви, и т.д. Но сама душа, говоря условно, имеет несколько этажей, и поэтому наше сознание видит только лишь ее поверхность. На дне души, как на дне моря, живут темные инстинкты, которые сотрясают своими порывами чувства человека и часто застигают нас врасплох. Человек находится в постоянной борьбе. Когда нам кажется, что все спокойно и тихо, то это потому, что мы видим только то, что происходит на верхнем этаже, а остальное скрыто во тьме. В Библии написано: «Не верь врагу своему во век», а у нас два лютых врага — это демон и собственные страсти, через которые демон, как через двери, входит в нашу душу.
Первородный грех передается в самом зачатии. Уже малый ребенок чувствует похоть и какие-то непонятные ему темные влечения. Одна из главных задач аскетики — это борьба человека со сладострастием уже на уровне представления. Отсюда заповедь ко всем ищущим спасения: «Больше всего хранимого, храни сердце свое, так как от него источник жизни», то есть более тщательно, чем богач хранит свои сокровища от грабителей и воров. Нескромные разговоры и шутки, нечистые образы, гнилые слова — это ядовитые семена, брошенные в собственную душу. Ничего не проходит бесследно. За неосторожность человек расплачивается потерей благодати.
Теперь мы живем в такое время, когда все запреты сняты, и потоки грязи льются со всех сторон в душу человека: раскроет человек журнал, включит телевизор, и перед ним встанут картины самого бесстыдного разврата. Чаще всего у него не хватает порядочности разорвать такой журнал или отойти от телевизора, и он впитывает сладкую грязь, при этом заявляя, что ничего плохого не чувствует. Это ложь или самообман. Но самое страшное, что развращаются детские души. Господь сказал: «Будьте как дети», а теперь уже осталось мало детей — они превратились в малолетних стариков. У детей перестали быть чистыми детские глаза.
Еще сравнительно недавно разрушали храмы и делали из их камней свинарники и туалеты, теперь разрушают храм человеческой души, превращая ее в какой-то публичный дом, и это называют прогрессом и культурой. А призывы положить преграду этому преступлению — средневековым фанатизмом.

Смерть — начало новой жизни начало новой жизни

Смерть — неизбежный конец земной жизни и начало новой, неведомой нам. Душа бессмертна, поэтому смерти нет. И все же смерть есть, которая страшнее видимой смерти, — это вечное бытие без Бога. Смерть для людей тайна, но и жизнь тайна. Мать, тебе поручена от Бога моя жизнь, с тебя ее взыщет Бог. Мать, ты говоришь, что ты христианка и веришь в Бога. Но что ты замышляешь? Опомнись, есть еще время. Тебе легко убить меня, но сможешь ли ты, если захочешь, дать мне новую жизнь, можешь ли собрать воедино куски моего тела, можешь ли после смерти вызвать мою душу из ада и посвятить ее Христу через крещение? Бог принимает покаяние грешника, но мне уже не поможет твое покаяние. Мать, ты ходишь в храм. Когда ты видишь, как младенцев подносят их матери на литургии к святой чаше, разве ты не хотела бы, чтобы среди них был и твой ребенок? Но ты решила напоить меня моей собственной кровью. Разве ты не подходила к изображению Голгофы, где у Креста стоит скорбная Матерь Божия Мария? Ты
слышишь слова, которые Господь говорит Своему любимому ученику, а в его лице каждой человеческой душе, значит, и мне: «Это Матерь твоя». Мать, слышишь, что Дева Мария усыновила меня при Кресте, я не только твой, но и Ее ребенок. Почему ты отнимаешь меня у Нее? Ты молилась в храме перед иконами Божией Матери. Ты видела Мать с Младенцем. Она отдала Сына своего нам, а после распятия держит на своих руках каждую человеческую душу, как своего ребенка. Как ты смеешь отнять у Божией Матери того, кого Она усыновила при Кресте? Как ты можешь вырвать меня из Ее рук и отдать смерти? Мать, ты часто говорила, что святой Георгий твой покровитель, что ты при всякой скорби спешишь в его храм и молишься ему. А если бы мать святого Георгия была бы подобна тебе, то не было бы твоего небесного покровителя и не было бы этого храма. У святого Георгия была мать, которая, оставшись вдовой, посвятила свою жизнь воспитанию сына, и он вырос на ее руках, как дивный райский цветок. Если ты любишь святого Георгия, мать, если ты христианка, то должна с радостью думать о том дне, когда ты принесешь меня в храм св. Георгия, положишь у его иконы, а священник внесет меня в алтарь. А ты хочешь бросить меня в пасть дракона, которого поразил святой, и напитать моим телом чрево невидимого змея. Но, когда ты,совершив преступление, снова зайдешь в храм, то тебе покажется, что в храме стоят сумерки, потому что свет погас в твоей душе и там холодно как в подземелье, потому что в сердце твоем ты убила любовь ко мне. Если бы у тебя открылись духовные очи, то ты увидела бы на лице Пресвятой Богородицы слезы, ты увидела бы на иконе святого Георгия себя в образе дракона с человеческой головой. Ведь дракон, пораженный святым Георгием, пожирал своим ненасытным как пламя пастью живых людей. Храм — радость для праведных, храм — прибежище для грешников, но тебе станет страшно в самом храме, как на суде. Ты читала в Евангелии, что сказал Господь: «Что вы сделаете одному из малых сих, то сделаете Мне». Мать, вдумайся в эти слова и пойми: что ты сделаешь мне, сделаешь Христу. Если ты убьешь меня, то увидишь на Страшном суде Христа, распятого тобой.

Что случилось с человечеством?

Почему до XIX века ни одно законодательство не посмело легализировать аборты, хотя нередко власть захватывали в свои руки в странах и огромных империях порочные и жестокие люди? Они совершали кровавые преступления, опустошали целые области, напаяли землю кровавым дождем, уничтожали свои и чужие народы и, в то же время, не посмели цинично провозгласить право на детоубийство — когда родители могли присудить своего ребенка, какпреступника, к казни. Первой страной, где был разрешен и легализирован аборт, была Советская Россия в период революции, а пионером этого дела — Владимир Ульянов. К преступлениям и эксцессам революции и гражданской войны, которые оставили миллионы бездомных и беспризорных детей, прибавилось еще право убивать не рожденных. Но еще более страшно, что закон, введенный в России, вызвал не ужас и омерзение у других народов, а стал примером для подражания. В течение XX века большинство государств приняло закон о частичной или полной легализации абортов. Таким образом, это гнусное злодеяние в сознании людей XX века и в законодательстве стран, гордящихся своей цивилизацией, перестало быть преступлением.
Почему аборт имеет столько приверженцев и защитников? Почему устраиваются демонстрации не против этого преступления, а против некоторых ограничений, которые еще предусматривают законы? Почему женщины требуют права на убийство своих детей? Почему врачи становятся мясниками? Самое мерзкое то, что люди, называющие себя христианами, требуют не только от государства, но даже от Церкви разрешения абортов, чтобы совершать убийство детей — этот иродов грех со спокойной совестью, а вернее, с мертвой совестью.
Что случилось с человечеством? Почему нашлось столько сторонников аборта? Почему им не могут противостоять государственные структуры, даже известные своим консерватизмом? Почему расшатаны вековые колонны во дворцах правосудия? Каким микробом, похожим на чумную бациллу, заражена общественная мораль — это негласное законодательство? Нам кажется, что здесь целый ряд причин, похожих на звенья цепи. Первая и, по нашему мнению, главная причина — это духовное обнищание человечества, где сама религия становится не внутренним содержанием жизни, а только традиционной формой, под которой скрывается пустое сердце и прагматичный рассудок. Потеря истинной религиозности опрокинула прежнюю шкалу ценностей и сдвинула вековые ориентиры. Перед первым потопом Господь произнес приговор над человечеством: «Они стали плотью». Человек потерял ощущение собственной души, поэтому чужую душу он воспринимает как туманную абстракцию. Жизнь он стал воспринимать как земное бытие, из которого он должен извлечь как можно больше наслаждений любой ценой. Человек стал бытовым материалистом. Для него реально собственное тело, а душа отнесена в область гипотез. Поэтому в человеческом плоде он видит только незавершенное тело и успокаивает себя тем, что, может быть, нет там никакой души.
Вторая причина — это оскудение любви друг к другу, душевный холод, который ввергает нашу землю в какой-то новый ледниковый период. Люди становятся чуждыми и безразличными друг к другу. Люди разобщены между собой какой-то невидимой силой. Эта эмоциональная дистанция делает города похожими на пустыню. Современный человек становится внутренне бесконтактным и одиноким. Эмоциональная охлажденность проявляется в отношении, казалось бы, самых близких людей; она разрывает родственные связи, делает из семьи подобие фирмы, где любовь заменяется договоренностью, где каждый член семьи воспринимается как партнер. По сути дела, в настоящее время почти каждая семья травмирована. Кажется, что пройдет несколько десятилетий, и сама семья покажется историческим архаизмом.
Люди часто смешивают два понятия, противоположные друг другу — любовь и страсть. Любовь стремится не взять, а отдать, она видит себя в другом. Страсть, напротив, хочет взять; она стремится захватить другого и поработить себе. Любовь воспринимает человека как личность, страсть — как инструмент. Семья не может держаться на выгоде и страсти, поэтому мы видим катастрофический распад семейств. Выгода — это желание получить как можно больше, а отдать как можно меньше, при этом выгода плохо вяжется с верностью. Что касается страсти, то это вообще неуправляемое чувство, которое находится в постоянном конфликте с нравственностью.
Человек отучился любить, поэтому он не желает иметь детей; деторождение и воспитание ребенка мешает удовлетворению его страстей, а человек ни в чем не хочет ограничивать себя. При распаде семьи дети становятся еще большей помехой. Характерно, что в большинстве случаев, мужчина, оставляющий семью, даже не интересуется жизнью своих детей и избегает видеться с ними. У человека не только притуплены духовные чувства, но теперь он теряет даже душевные чувства красоты, дружбы, верности и т.д. Стрелка его ценностей все больше склоняется в сторону самого грубого биологизма. Его целью становится комфорт и секс, более того, секс превращается в какой-то культ. Человек видит, как все и всё продается — дело только в цене (конечно, не всегда это так, — добро в этом пошлом мире скрывает себя), и поэтому человек приходит к выводу, что ключ к счастью — деньги, что посредством денег можно реализовать все свои желания и страсти.
У нас открываются храмы, но Церковь живет одной жизнью, а мир другой. Пока Моисей беседовал с Богом на Синае, народ потребовал у Аарона сделать тельца из золота как своего бога, поклонялся ему и плясал вокруг него. Золотой телец диктует людям свои законы, он захватил и иссушил их души. Раньше люди, обдумывая свои поступки, задавались вопросом насколько это правильно, затем — насколько это красиво, а теперь — насколько это выгодно. Если бы раньше спросили человека, сколько стоит его дитя, то он бы удивился. А теперь родители высчитывают, во сколько обойдется им будущий ребенок, и обращаются, как к судье, золотому тельцу, и от него ожидают ответа: можно им иметь ребенка или нет.
Человек стремится к комфортности, он привык, чтобы все за него делала техника, а ребенок нарушает эту комфортность, он требует не только расходов, но забот, личного труда и времени. Когда родители любили своих детей, то они находили счастье в этой любви и в общении с ребенком, в котором переживали собственное детство, как бы вторую жизнь. А этой любви теперь нет, или она ослаблена. Холодность к ребенку может перейти в хроническое раздражение. Если раньше ребенок как бы дополнял и расширял жизнь родителей, являясь связующим звеном между супругами, то теперь он воспринимается, хотя бы на уровне подсознания, как агрессор, который вторгся в их жизнь. Человек все больше становится сексуальным существом. Секс является одним из факторов обездушивания человека, он носит в себе потенциал жестокости. Характерная черта: эротические фильмы, как правило, содержат в себе сцены убийств и насилия. Семья и деторождение препятствуют сексу, так как ставят перед человеком целый ряд обязанностей и задач, а человек хочет быть свободным от ответственности и долга. Легче заниматься «свободным» сексом, когда свободен от детей. Легче заниматься детоубийством, когда свыкнешься с мыслью, что ты — только сексуальное животное. Надо сказать, что средства массовой информации, особенно телевидение, сыграло негативную роль в процессе дехристианизации и расчеловечения общества. Картины секса и убийства стали привычными; к ним адаптируются — как привыкает к зловонию человек, если запереть его в свиной хлев. Борьба с детоубийством должна быть борьбой с распущенностью, порнографией и развратом за возрождение человеческой личности. Конечно, хорошо, если эта борьба может опереться на государственные и общественные структуры, но, прежде всего, ее должен вести человек-христианин в своей жизни, в своем сердце. Это — борьба человека за самого себя.
В поэме «Одиссея», которую древние мудрецы рассматривали как символическую по-эму есть рассказ о том, как колдунья Цирцея предложила Одиссею и его спутникам пищу, которая превращала людей в свиней. Одиссей не дотронулся до ее яств, а остальные, с жадностью набросившись на пищу, превратились в животных. Человек должен отказаться от той информации, которая вливает грязь и яд в его душу, чтобы не попасть в плен «злой волшебницы», для которой нужны не люди, а свиньи.
Те люди, которые считают, что не могут понести трудностей в связи с рождением детей, имеют выход, достойный человека — это разумное воздержание. Эти слова могут показаться нереальными для нашего времени, где полнотой жизни считается удовлетворение своих страстей. Но человеческий опыт говорит о другом: страсти — это самообман; удовлетворение страстей никого не сделало счастливым, не принесло душе покоя и радости, там только две фазы: опьянение и разочарование. Напротив, победа над страстями дает человеку чувство светлой радости, как будто в сердце его звучит какая-то таинственная песнь. Воздержание оставляет больше сил для духовной жизни и творческой работы — это отказ от худшего для лучшего. Воздержание — естественно, об этом свидетельствуют и как бы выступают обвинителями людей животные. Секс, оторванный от деторождения, как и все неестественное, не может принести человеку счастья, а только топит его в болоте.
Мы говорим о борьбе с детоубийством, но в более широком смысле — это возвращение человечества от культа сладострастия и наживы, как от языческих идолов, ко Христу — Его вечному, тихому свету.

Апокалиптические сумерки

Почему в последнее время наркомания приняла масштабы эпидемии — белой чумы, которая превращает сотни миллионов людей в психических и физических калек, в живые трупы? Почему родные не радуются при встрече друг с другом? Почему слово «дружба» исчезает, заменяясь другим словом — «партнерство», будь то партнерство по службе, развлечениям или сексу, партнерством, свободным от всяких нравственных обязательств? Почему ложь стала универсальным стилем жизни? Почему катастрофически растет число распадающихся семейств — так, что кажется, будто вскоре семью объявят отжившим институтом? Почему брак, где муж и жена, соединенные любовью, преданы друг другу до самой смерти, уже является исключением? Почему видимое семейное благополучие часто оказывается только внешним покровом внутренней пустоты, молчаливым согласием супругов терпеть друг друга? Почему люди, приходя в свой дом, не находят удовольствия от взаимного общения, а предпочитают часами просиживать перед телевизором? Картины, мелькающие на экране, для них дороже живого человека, с которым они должны делить радости и горе. Экран телевизора и наркотики — это ирреальный мир, в который человек убегает от действительности, давящей его душу какой-то свинцовой тяжестью. Пророк Моисей, незадолго до своей смерти, созвал народ и произнес благословение тем, кто будет исполнять заповеди Божии, и проклятие тем, кто будет нарушать, и отвергать их. Эти заповеди написаны не только на каменных скрижалях, но и в самой человеческой душе. Теперь люди забыли и потеряли их.Земля все более оскверняется гноем разврата и человеческой кровью. Господь наш Иисус Христос сказал: «Когда Я приду на землю, то найду ли веру?», — то есть веру, проявляемую в любви; веру, которая должна быть главным стержнем жизни. Число людей, которые не только верят, но и живут верой, постоянно сокращается. И верующие, и неверующие подобны людям, попавшим в болото: только верующие понимают это и стараются выбраться из засасывающей трясины, а неверующие не понимают, что происходит, они гибнут с закрытыми глазами, они не верят Священному Писанию, они безразличны к Богу или же ненавидят Его. Но и у таких людей есть свидетельство об апокалиптической ночи, которая опускается над миром — это внутреннее свидетельство их собственной души о том, что радости уже нет, что жизнь пуста, как дым. Отчаяние — это потеря надежды. У современных людей нет надежды. Надеяться им не на что; чего ожидать от будущего — они сами не знают.
Когда мы проходим мимо тюрьмы, то душу охватывает гнетущее чувство, словно тюрьма — это живое существо, которое безгласно кричит от боли и тоски, а наше сердце слышит этот беззвучный стон. Там, где пытали и убивали людей, кажется, не только земля, но и воздух, хранят следы их мучений, как будто по смерти их скорбные тени витают на этом месте.
На земле днем и ночью не прекращается убиение младенцев — злодеяние, которому не видно конца, преступление, защищенное законами и оправданное теми «артистами культуры», которых будто бы в насмешку называют носителями нравственности.
Первое возмездие уже пришло: людьми потеряна радость и атрофируется способность любить. Человек неосознанно жаждет небытия, но от последнего шага — самоубийства — его оберегает инстинкт самосохранения; человек боится смерти и живет, но как бы по инерции.
Постоянно возрастает число душевнобольных с явными признаками безумия, но у несравненно большего количества людей эти симптомы скрыты, как бы «загнаны» внутрь. Психология становится одной из ведущих направлений современной медицины. Институты, школы, различные организации имеют своих штатных психологов. Самые богатые, преуспевающие люди становятся постоянными пациентами психоаналитиков. Фармацевтические заводы в огромном количестве выпускают психотропные и тонизирующие препараты. Но все напрасно. Кажется, что само сердце земли начало кровоточить.

Разврат — расчеловечение человека

В последнее время открылось много храмов: возобновляются старые, строятся новые, число прихожан в церквях увеличивается. Но в то же время кривая статистики абортов не падает. Чем объяснить такой парадокс? Ведь обычно числом действующих церквей и количеством посещающих богослужения людей внешне определяется духовность народа. Что происходит? Темный мир зла не отступил в борьбе с христианством, а если и отступил, то для того, чтобы занять другие стратегические позиции. Церковь — это та духовная среда, где человеческая душа входит в общение с Богом. Без этого храмы, сколько бы их ни было, останутся надгробьями на кладбище бездуховности. Открываются храмы, но параллельно этому открываются узаконенные или слегка замаскированные «дома терпимости», ночные клубы, магазины эротики и так далее. Издается религиозная литература, но наряду с этим, и куда в больших масштабах издается самая развратная литература, порнографические кинофильмы и видеофильмы, и прочий духовный яд, который глубже, чем наркотики, отравляет современное общество, превращает детей в стариков, которые испытали все виды разврата, а стариков заставляет, забыв свой возраст, говорить всевозможные непотребства.
Люди живут в атмосфере цинизма и разврата — разврата наглого, объявившего целомудрие и стыд темными пережитками прошлого, неким атавизмом. Разврат смотрит на нас с витрин магазинов, с реклам, со страниц журналов. Люди, пропитанные гноем секса и разврата, стоят в храме, как мертвецы. Нужны многие годы покаяния и борьбы, чтобы избавиться от микроба разврата и сделаться способным к богообщению. Поэтому храм в этом море грязи, извращенной чувственности, цинизма и утонченно дикого разврата только для немногих остается больницей, а для большинства — моргом, где нераскаянные, не борющиеся с пороком в себе люди похожи на гниющие трупы. Сатана знал, что он делал, растлевая внутренний храм человеческой души и лишая человека покаяния; он уже не боится тех храмов, перед которыми трепетал еще вчера. Представьте город, где в каждом квартале находятся больницы, а рядом с ними атомные реакторы, излучающие свои смертоносные лучи. Получай дозу радиации, а затем иди и лечись. Развращенная душа без долгого искреннего покаяния не может получить благодать Духа Святаго, но, растленная грехом, становится почти неспособной к самоотверженному и тяжелому труду, к постоянной борьбе со страстями — получается замкнутый круг.
Всякий грех проходит несколько фаз в своем развитии. Перед тем, как убить своего ребенка, женщина внутренне совершает ряд грехов, связанных друг с другом, как звенья цепи. Она должна прежде убить в себе любовь к ребенку; это уже внутреннее отречение от Христа, Который есть Любовь и Который сказал: «Не препятствуйте детям приходить ко Мне». Затем она должна уничтожить в себе присущий женщине инстинкт материнства, то есть в этом отношении стать хуже животных, у которых этот инстинкт настолько силен, что они жертвуют собой ради детенышей. Затем она должна внутренне отчуждать себя от своего ребенка, смотреть на него не как на часть себя, а как на инородное тело в своем организме, вроде опухоли или кисты, которая подлежит удалению. Она отрицает вечную жизнь, оставляя ребенка не приобщенным к Церкви; она отрицает право Бога на этого ребенка, считая, что может распорядиться им, как вещью; она отрицает промысл Божий о ребенке, думая, что не сможет воспитать его; она отрицает Ветхий и Новый Завет, которые говорят: «Не убей».
Противопоставляя жизнь ребенка собственному благополучию, она отказывается от своего креста. Более того, убивая ребенка,   она   попирает   и   топчет   свой крест. Убивая ребенка, она заглушает свою собственную совесть, и становится в нравственном смысле самоубийцей; убивая ребенка, она считает высшей ценностью себя. Убивая ребенка, она становится единым духом с сатаной, о котором Спаситель сказал: «Он был человекоубийца от начала» (Ин. 8, 44).
Перед физическим убийством ребенка она убивает его в своем сердце и в мыслях, и ребенок, будучи органически связанным со своей матерью, инстинктивно чувствует это. Он испытывает тревогу. Еще до физической пытки и смерти он уже ощущает их ужас.
Родители, убивающие своих детей, — враги всего человечества. Они враги настоящего, сегодняшнего дня человечества, так как уничтожают существа, принадлежащие всей человеческой семье; они враги перед будущим человечества, так как нравственные преступления родителей трансформируются в нервные болезни и уродства их потомства. Они враги человечества, так как своим преступлением увеличивают и сгущают поле демонических, черных, разрушительных энергий, уже нависших, подобно грозовым тучам, над землей. Эта кровь невинных, вопиющая к небу, эта гекатомба младенцев, соединяясь с другими грехами человечества, разразится страшными потрясениями и катаклизмами, ядерной войной, всемирным голодом, неизлечимыми мучительными болезнями над миром.
В Притчах Соломона сказано: «Чего страшится нечестивый, то и постигнет его» (Притч. 10, 24). Тот, кто кровью детей думает купить иллюзорное счастье, тот приближает мировую трагедию, когда земля, напоенная кровью жертв, будет корчиться, как от страшных пыток в пламени пожарищ, в судорогах голода и в агонии войн.

 Архм. Рафаил (Карелин)