За всю историю человечества, наверное, не было такого старшего поколения, которое не говорило бы о молодых: «Мы были не такими». О молодости всегда говорят, что она вспыльчива, дерзка, неуправляема, и дают еще бесчисленное количество определений, истоки которых — в недоверии к ней.

Недоверие поколений обычно взаимно. Из него исходит уже, к сожалению, привычное противоборство, в котором каждая сторона отстаивает какие-то свои права; отсюда же, к сожалению, обыденные требования: ты мне — я тебе; отсюда такое очевидное различие культур и вообще бездна недомолвок и мрак непонимания. Нормальна ли такая модель отношений между старшим и младшим поколениями, или все же это проблема, до решения которой нам еще нужно дорасти?

В Евангелии взаимоотношения отцов и детей — болезненная проблема, но ее решение там приобретает довольно неожиданный характер. Пятая заповедь предписывает: Почитай отца своего и матерь свою, чтобы добро тебе было, и чтобы долголетен ты был на земле. Но Христос ставит под сомнение абсолютный авторитет и незыблемое право отцов распоряжаться судьбами своих детей. Он никогда не читал нравоучений о том, что нужно беспрекословно повиноваться своим родителям, наоборот, Он учил родителей смиряться пред своими детьми: Если не обратитесь, и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3). Свт. Николай Сербский, размышляя над этими словами, говорит: «Господь подчеркивает здесь необходимость воспитания не детей, а взрослых, и показывает способ их воспитания, совсем простой способ — брать пример с детей. Но Он сказал и о том, как следует воспитывать детей, тоже очень просто: Пустите детей приходить ко Мне (Мф. 19, 14). Пусть только придут к Нему, а их воспитание — Его дело. Единственная задача родителей — пустить детей к Нему». Он больше упрекал отцов, которым тяжело смириться с тем, что их дети — не их собственность, а их ближний, вместе с которым суждено нести один крест на двоих.

Христос с легкостью Хозяина, нашедшего свою любимую заблудшую овечку, распоряжается тем, что принадлежит Ему лично, — детьми. Но не так легко с этим смириться родителям. Ведь часто они просто забывают, что их дети сотворены по образу и подобию Божию, что они призваны быть самобытным, непохожим на них личностями. И переделывать их по своему подобию — грех против первой заповеди: Не сотвори себе кумира. Знаменитый психоаналитик Э. Фромм говорил, что кумир — это совсем не идол, покрытый мраком древности и невежества, это, скорее, явление психологическое. Когда нечто — например, дети — становится исключительной ценностью в жизни человека. Пристрастие к ним «освящает» любой проступок, и даже грех мыслится добродетелью. Христианство поставило самоценность человеческой души во главу угла и поэтому объявило войну «семейным кумирам»: Не думайте, что Я пришел мир принести на землю, не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее (Мф. 10, 35).

«Предоставь мертвым погребать своих мертвецов», — сказал Господь в ответ юноше, который хотел, прежде чем пойти за Христом, позаботиться о своих родителях. Казалось бы, нравственно неприемлемые и даже кощунственные и противоречивые вещи говорит Учитель любви, Который даже на Кресте заботился о Своей Матери (Ин. 19, 27). Но совсем не о равнодушии к своим родным здесь говорится. Можно предположить, что в душе юноши происходила болезненная переоценка ценностей. Ведь то, что он сейчас слышит от Христа, то, в чем он находит смысл и что наполняет умиротворением его душу, явно расходится с тем пониманием вещей, которое он унаследовал от родителей как норму с самого детства. Смутные представления об истине, которые долго оставались незамеченными в глубине его души, теперь приобретают вполне ясные очертания в его уме. И в момент выбора Господь просто помогает определиться, что главное в жизни, а что, хоть и важное, но не самое главное. Он предлагает самый высокий путь: путь преображения шаткой и ограниченной природой привязанности — в любовь. «Со всеми имей любовь, — писал Ефрем Сирин, — и всех удаляйся».

Вспомните того богатого, но неудовлетворенного верой и жизненными приоритетами своих отцов юношу, который ищет ответ на вопрос о смысле жизни: Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Мк. 10, 17). Апостол Марк пишет, что Господь возлюбил его, ведь «искание Бога есть уже действие Бога в человеческой душе», как писал С. Франк. И мне кажется, что за обвинениями молодежи в развратности и в неуважении к почтенному возрасту старшее поколение просто прячется от ответов на вопросы, на которые оно не в силах ответить, и от ответственности за все сказанное им раньше, что сейчас приносит свои плоды. «В противоположность Христу и Его мудрости, — пишет в одном из своих писем свт. Николай Сербский, — существует школьное, схоластическое воспитание, все усилия которого направлены на то, чтобы как можно скорее сделать из детей стариков. В пример приводятся старики, старческий образ мыслей прививается как единственно правильный, и детские сердца сморщиваются от старческого скепсиса и пессимизма. Вместо того чтобы уподобиться детям, старики делают детей подобными себе. Сами не входят они в Царствие Небесное и детям не дают войти. Поэтому и слышим мы повсюду жалобы, что молодежь переживает депрессию и отчаяние».

Еще в девятом классе мне пришлось прочитать замечательный роман Тургенева «Отцы и дети». Именно тогда, в период мировоззренческих катаклизмов, я вдруг с очевидностью понял, что молодой, умный, перспективный Базаров совсем не был закоренелым нигилистом, не любившим своих предков с их верой, как изображали нам его в школе, он был скорее внутренне надломленным, несчастным человеком. И его физическая смерть хоть и не была самоубийством, но все же была логическим завершением его внутреннего настроя души. Трагедия Базарова заключалась в том, что он стремился быть честным по отношению к себе, к родным и окружающим его людям, поэтому и не скрывал своего атеизма.

Молодость больше смотрит, чем слушает, больше чувствует, чем рассуждает. Возможно, молодежь чем дальше, тем более безбожна и аморальна потому, что она просто не хочет, не может быть такой, как ее родители. В такого Бога, о Котором рассказывают их родители, молодые поверить не могут. Ведь одно — это говорить о Боге, о добре, а другое — это жить Богом и быть добрым. Однажды митрополиту Вениамину (Федченкову) пришлось выслушать в вагоне поезда очень длинный монолог одного ученого о том, почему он не может верить в Бога. Вместо возражений и ожидаемого спора этот атеист услышал весьма неожиданный ответ владыки: «Вы знаете, в такого Бога, о котором вы мне говорите, я верить тоже не могу».

Когда я учился в семинарии, моим послушанием было водить экскурсии по Киево-Печерской Лавре. Часто приходилось общаться с молодежью. Обычно ребята слушали как-то отвлеченно, создавалось впечатление, что мы говорим о чем-то настолько высоком и непостижимом, во что необязательно вникать, потому что предмет беседы абсолютно неприложим к жизни, а потому скучен. Но самое удивительное начиналось, когда они мне рассказывали о христианстве в подаче бабушек, родителей, СМИ, в школе или в вузе. В этом нельзя было узнать ни Христа, ни настоящей веры. Честно говоря, на душе было очень радостно оттого, что молодые люди просто не ведутся на такой примитивный взгляд на веру и Церковь, что такой расхожий стандарт христианства их не устраивает. Если молодежь протестует против такой «попсы», то это здоровый протест, несмотря на то, что это ставит под сомнение освященный древностью авторитет предков. И если молодой человек находит в себе силы, чтобы сказать «Я не хочу быть таким, как вы», — то это не повод для войны поколений, а возможность тем, кто взял на себя ответственность быть родителями, вслушаться и подумать: «А почему? А что во мне не так?» Ведь наши дети, как говорил свт. Феофан Затворник, это наша совесть. А молодежь — это хоть и повзрослевшие, но все же дети.

Христианство — это религия любви, и оно, конечно, не стремится «украсть» у родителей их детей. Наоборот, христианство помогает их правильно и разумно полюбить. Ведь даже с точки зрения психологии «разделение», о котором так настойчиво говорит Господь, это просто нормальный этап на пути становления личности. «Рождение — это отделение ребенка от матери, первый шаг в самостоятельную жизнь, — пишет детский психолог Е. Субботский. — Становление независимости — еще один шаг на пути рождения личности, рвется еще одна ниточка, связывающая малыша со взрослыми, — духовная». Но родителям часто не под силу смириться с этим нормальным ходом вещей, с тем, что их дети не такие, как им хотелось бы, и поэтому возникает кризис отношений. В этом «базовом грехе» родителей лежит начало многих драм их взрослых детей.

Господь предупреждает противоречие поколений: Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери и жены и детей и братьев и сестер, а при том и самой жизни своей, тот Меня недостоин (Лк. 14, 26). Эти слова не жестоки, это слова о человеческом жестокосердии. Христос учит любить людей и ненавидеть страсти. Ведь часто самые близкие люди могут стать объектом наших пристрастий. Поэтому святые Отцы настаивают на том, что человеческие отношения не должны быть заключены в исключительно родственные, природные рамки, что это опасно для души, что человек призван к лучшему, он выше природы. «Сродниками нас делают не плоть и кровь, а добродетели», — писал свт. Иоанн Златоуст. А семейная среда — это Богом дарованная возможность быть действительно родными друг для друга людьми парадоксальным путем преодоления своего, освященного природой, права на своих детей. «Семья ведь тоже созидается, а не дается готовою» (Ф. Достоевский).

В молодости, на чистой доске пока еще не совсем запятнанной человеческой души как нельзя лучше просматривается все самое высокое и самое худшее, что совершено людьми на земле. Именно в молодости, как говорил Ф. Достоевский, проявляется все прекрасное, что заложил Господь в природу человека, но самое главное — это готовность отдать это все на служение какой-то светлой идее, высокой цели. А задача старшего поколения людей в том и заключается, чтобы очертить эту цель, показать эту идею и отпустить детей свободно к ней идти. А если современная молодежь, как это часто твердят, живет совсем не так, как хочется старшим, то это может свидетельствовать о том, что она не нашла в родителях образца, к которому стоит стремиться.

Я совсем не хочу полностью выгораживать молодых, ведь сам из той же генерации, а заниматься самооправданием христианину не к лицу. Думаю, также не стоит искать, кто прав, а кто виноват, и перекладывать при этом вину друг на друга. Просто очень хочется напомнить, что преодолеть недоверие можно только в доброжелательном общении, а не в споре; и что все люди — и родители, и дети — призваны к ответственности друг перед другом.

Денис Таргонский