Наше знакомство с Машкой — дворовой афганской борзой, далеко не чистопородной, но все же статной и красивой собакой — началось с небольшого укуса за маленький пальчик. То был пальчик моей семилетней дочери. Правда, узнала об этом я лишь по прошествии нескольких лет: так велика была любовь к этой собаке, что пострадавшая даже словом не обмолвилась о случившемся инциденте.

Машка тогда была щенком, подброшенным, как часто бывает, во двор по причине ненадобности. Дочка пыталась угостить собачонку то ли конфетой, то ли печеньем, и, в качестве благодарности, получила легкий укус остреньких молоденьких зубок. Ранки, как таковой, не образовалось, но все же было больно — вспоминала уже повзрослевшая Кася. Возможно, именно тогда она получила первый урок любви, которая поселяется в сердце не столько «благодаря» или «за», сколько «вопреки»...

Каждый день я выслушивала массу историй об этой самой Машке. Все уши мне прожужжала дочь, прося познакомиться с ее собакой. Пришлось знакомиться!

Надо сказать, что эта самая Машка была довольно милым существом: черная, длинношерстая, животик рыженький, морда лица добрая... Не знаю, сколько с тех пор прошло времени, где-то около года, видимо, стала наша Машка мамой. Теперь мой ребенок днями пропадал возле норы, где обитали новорожденные щенята. Я знала все этапы их становления.

Но однажды дочь прибежала домой в истерике, слезы лились ручьями...

— Мама! Там, там, там щенят живыми в землю закопали, а они из-под земли плачут. Там все стоят и плачут...

— Кто все?

— Ну, дети, со двора...

— И много их, детей-то плачущих?

— Человек десять — пятнадцать, не знаю. Надо что-то сделать, срочно!

Эти слова требовали немедленного исполнения. Я опаздывала на серьезную встречу, но и бросить дочь в таком состоянии означало предать ее. Да и щенят, честно говоря, предавать не хотелось. Но что делать?! Я же взрослый человек и понимаю, что такие меры, наверное, необходимы. Примерно такими размышлениями я попыталась себя отговорить от каких-то решительных действий, но напрасно. Саперная лопатка, ступени, и вот я уже во дворе.

Зрелище, открывшееся моим глазам, было впечатляющим. На углу дома, в нескольких метрах от детской площадки, стояла гурьба ребятишек. Все они были взволнованы, некоторые плакали, но больше всех рыдала моя дочь. Из-под земли, действительно, доносился слабый писк. Долго не раздумывая, я стала откапывать несчастных.

Восторгу детей не было предела! Весело виляла хвостом и обрадованная мать — Машка. Вручив щенят в надежные руки своей дочери, я помчалась на работу. А она, естественно, отнесла их «домой» — в нору, устланную картоном и тряпками.

С тех пор между Машкой и дочкой установились особенно теплые отношения. Собака доверяла только Касе. Правда, с Машкиной психикой произошли некоторые изменения. И без того склонная к причудам, двортерьер все-таки, теперь Машка стала собакой с придурью. Узнав, что люди бывают страшно жестокими, что они могут отнять даже самое дорогое, мать-собака стала их недолюбливать и даже могла цапнуть человека с пакетом в руках, ибо ее дорогих щенят уложили когда-то в такой же шелестящий мешок...

Машка была настоящей матерью. Столько нежности жило в этом собачьем сердце, что некоторые женщины могли бы у нее поучиться.

Прошло немного времени, и вот опять напасть. Уже спокойно, без надрыва, дочь, спешащая в музыкалку, докладывала:

— А знаешь, мама, я видела та тетка, что щенят зарыла, мыла в луже лопату...

Дочь многозначительно замолчала. Мы стояли под зонтиками, лил проливной дождь, и мы понимали, что обычно в такую погоду с лопатой ничего не делают. Мы поняли, что щенят, видимо, опят отправили под землю. Но изменить мы уже ничего не могли. Пришлось смириться.

Остался один единственный щенок — мальчик. И собака, как озверела. Она остервенело защищала свое дитя. Человеческие детеныши, естественно, любопытствовали, хотели поиграть со щенком, а Машка уже воспринимала их действия не иначе, как посягательство на жизнь ее сокровища.

Опять прибежала дочь в слезах:

— Мама, Машку хотят убить, вместе со щенком! К ней лезут, а она защищает щеночка и потому на всех бросается!

Диагноз ясен: мать-собака страдает и бесится от своей беспомощности. А люди..., они пытаются защитить своих детей...

Решение было принято единогласно: надо отнять у несчастной собаки-матери последнюю ее радость, чтобы устранить причину ее агрессии. Но исполнить придуманное было непросто. Кроме дочери моей Машка уже никого не подпускала ни к себе, ни к щенку. Она бросалась на каждого, кто к ней приближался. Был риск, что и дочери с рук не сойдет такое «злодейство». Но риск — дело благородное, тем более когда выбора просто нет. Единственное, о чем я попросила свою девочку — быть предельно осторожной, чтобы в случае чего успеть отскочить.

И наша затея удалась! Щенок благополучно был отнят. Этот мини-медвежонок ночевал у нас в квартире. Но взять себе такую большую собаку я не могла, — сами едва концы с концами сводили. Да и некогда мне. Одним словом — не по силам. Лучшим выходом из сложившейся ситуации был поиск хозяина для осиротевшего щенка. Именно так мы и поступили на следующий день. Но какой была ночь!

Кася выкрала щенка, когда собака-мать была вдалеке от своего убежища. И несла она щенка так, чтобы Машка не поняла, кто и куда его унес. Но такую мать не проведешь! Прошло лишь несколько минут и собака была уже у нашего подъезда. По запаху что ли пришла?..

Эта многострадальная мать всю ночь стонала под нашими окнами. Она не выла, не рычала, а именно стонала. Тихо так и безысходно. Мы плакали. Не думаю, что этот тихий стон мешал кому-либо из непосвященных в дела происходящие.

Мы страдали вместе с животным, ибо скорбь его была по-человечески глубокой. В тот вечер я много передумала о матерях человеческого происхождения, которые запросто выбрасывают своих детей в мусорные баки. Думалось: как велика любовь этой собаки! Странно, но многие люди не могут даже с приблизиться к глубине ее чувства. Как такое возможно?!

Нам было стыдно перед этой собакой за ее вынужденные страдания. Было невыразимо больно и, в то же самое время, светло, ибо сердца наши озарялись любовью и состраданием — теми чувствами, которые делают человека человеком. А еще был внутренний восторг от красоты собачьего чувства. Я поняла, что любви мы можем учиться даже у собаки. Имеющий сердце да возлюбит!

Омилия