Рассылка от партнеров

 

 

 

   Это зависит от возраста человека и степени его религиозности или воцерковленности.

Пожилые люди, особенно тяжело больные бабушки, часто просят смерти у Бога, просят чтобы Господь забрал их. Некоторые так и говорили мне, когда я приходил для исповеди и причастия: «я хочу умереть». Иногда поражала такая легкость, с которой люди произносили эти слова страшные для многих других. Иногда в этих словах слышался ропот, иногда смирение и спокойствие.

   В молодом и зрелом возрасте спокойно говорили о смерти только люди по-настоящему церковные, для которых теория их церковной жизни не была оторвана от практики терпения, стремления к Богу на деле. И это не было мечтой. Потому что в мечте есть некоторое непонимание настоящего момента, уход от него. Эти люди видели в своей тяжелой болезни призыв Божий, на который они должны откликнуться как на последнюю проверку, последнюю подготовку к приближающейся встрече с Творцом. Хотя и особой радости в этом спокойствии я тоже не видел. Наверное, радость перед смертью это признак святости.

   Большинство людей, конечно, говорят о жизни, особенно молодые или те у кого есть маленькие дети или родственники на попечении, – потому что переживают за них.

   Люди далекие от веры и сильно измученные болезнями предпочитают не говорить ни о смерти, ни о жизни. Даже те, кто говорил со мной о самоубийстве, как это ни странно, больше говорили о жизни, а не о смерти. Говоря о том, что они хотят умереть, они говорили о том, как тяжело жить, что не видят смысла в жизни, что жизнь странная штука, – и за всеми этими разговорами все-таки виделось, может быть слабое, неуверенное, но желание жить.

 

   Потому что человек призван Богом к вечной жизни, и поэтому смерть для человека неестественна. Из-за грехопадения, т.е. из-за духовного разрыва человека с Богом в мир вошла смерть, которая начала свое действие через болезни. И именно неизлечимо больные люди лучше могут почувствовать это неестественное положение вещей в мире и даже оказаться ближе к реальности, чем здоровые, занятые многими своими делами. Кому как не им, оказавшимся ближе к смерти, – больше бояться смерти? Ведь им труднее, почти не возможно, не думать о смерти.

    К смерти в современном обществе не готовят. Ни в школе, ни в институте, тема смерти ни в каком контексте не обсуждается.

   С точки зрения присущей нам философии прагматизма, подчеркивающей значение достижений и успеха, умирающий является потерпевшим поражение.

   Узнав о смертельном недуге, больной находится в очень тяжелой психологической ситуации. Привычные представления о мире и своем будущем рушатся. Смерть, представлявшаяся ранее как что-то пусть и неотвратимое, но абстрактное, далекое и не касающееся лично, становится реальностью. Больной знает, что должен умереть, но не знает, что это значит. Он боится смерти и боится ее, прежде всего, потому что не знает, что она принесет с собой.

   Взгляд на мир, выработанный наукой, базирующейся на материалистической философии, усиливает тяжесть положения умирающего. Согласно такому подходу, за пределами материального мира ничего не существует.  Для нормального человека такое положение вещей достаточно тяжело, а для умирающего – просто невыносимо.   

   Главной психологической проблемой умирающего становится страх. Больной боится неизвестности, его страшат предстоящие физические и душевные мучения, связанные с умиранием, прекращением жизни, он боится остаться в момент смерти один.

   Тяжело переживает умирающий и то, что он вынужден оставить все, что любил и с чем был тесно связан: близкие, дети, жена и др. Переживает он и то, что оставляет недоделанные дела, важные обязательства.

   С христианской точки зрения, – смерть  – великое таинство. Она – рождение человека из земной, временной жизни в вечность.

   В то же время – «что для человека всего ужаснее? – пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский. – Смерть? Да смерть. Всякий из нас не может без ужаса представить, как ему придется умирать и последний вздох испускать».

   Истинно христианское отношение к смерти заключает в себе элемент страха, неуверенности, именно тех эмоций, которые хочет упразднить наша современная безбожная цивилизация. Однако в христианском отношении к смерти нет ничего от низкого страха, который могут испытывать умирающие без надежды на вечную жизнь, и христианин с умиротворенной совестью приближается к смерти, по Божией милости, спокойно.

   По отношению к смерти иногда можно наблюдать бесстрашие у тех, кто не верит в Бога. Святитель Игнатий Брянчанинов объясняет это тем, что всякий человек, не сознавая того, чувствует бессмертие своей души и поэтому подсознательно не считает смерть реальностью. «Бесстрашие протестантов и неверующих перед лицом смерти – это прямое следствие неосведомленности о том, что их ожидает в будущей жизни и что можно сделать сейчас, чтобы подготовиться к ней. По этой причине истинные опыты или видения загробной жизни потрясают до глубины души и, если человек не вел ревностной христианской жизни, изменяют его жизнь до конца дней».

   По маловерию некоторые из христиан бывают заражены взглядом на смерть безбожного мира, который считает смерть величайшим из бедствий.   Поэтому одни считают, что смерть некогда, может быть, будет преодолена наукой, другие, – совсем отчаявшиеся, говорят о самоубийстве или эвтаназии.

   Это своего рода борьба со страхом смерти: не думать о смерти, стараться равнодушно относится к ней или даже самому ускорить ее пришествие, чем мучится ожиданиями. Борьба ложная, показывающая малодушие человека.

 

   Подобные вопросы возникают тогда, когда вещи перестают называть своими именами. Сначала говорили о тяжелых грехах убийства и самоубийства, потом стали говорить об искусственном прерывании и рациональном суициде. Теперь придумали еще более удобное слово – эвтаназия и в некоторых странах даже принят закон о праве человека на самоубийство. Следующий шаг – право общества на убийство тех людей, которые в тягость этому обществу. Так что разницы никакой, а опасность от замены слов обозначающих грехи красивыми словами, пускай и ставшими медицинскими терминами, – большая.  

 

 Прежде всего о малодушии и о гордости. Ведь гордые люди это слабые люди. Им как раз очень страшно оказаться неудел, не на высоте, беспомощными. Они привыкли надеяться на себя, на свои силы, свое здоровье, способности и т.д. По этой причине особенно тяжело переживают травму неизлечимой болезни или инвалидности мужчины. Потому что на них обычно лежит груз большей ответственности перед семьей на работе. Мужчина в большей степени призван быть лидером, главой семьи, опорой, защитником, – и вдруг он как бы никто. Конечно, тяжело.

   У людей мало любви, поэтому они бояться быть в тягость кому-то. Человек судит по себе, – если у меня мало любви, то и со мной больным не захотят оставаться, а если и будут ухаживать за мной, то из жалости. «Скоро от меня все отвернуться, – думает такой человек – уж лучше я это сделаю первым».    

 

- Конечно, только в реальной, особенно в экстремальной ситуации, какими являются тяжелая болезнь, война, армия, потеря близких и т.д., человек может увидеть себя таким, каким он есть на самом деле. И от этого будет в большей степени зависеть решение как поступить. Но и мысли наши, установки незаметно готовят наш выбор. Поэтому нельзя сказать, что это пустые слова. Если так думает большинство, об этом говорят, – это  не может не влиять на людей и их выбор. Святые отцы говорят, что одна мысль может человека постепенно завести в ад.

   Все это говорит о крайне неблагополучном состоянии нашего общества.