Встретила давнишнюю свою знакомую. Долго не виделись, занятые каждая своими делами. По телефону, правда, перезванивались. Алена всегда сетовала на какие-то проблемы. Жилось ей и вправду, как сегодня большинству женщин среднего возраста, нерадостно. Страх потерять работу и не устроиться на другую, маленькая зарплата, горькое предчувствие грядущей старости. «Если ты сейчас никому не нужен, то что на пенсии будешь делать?» – так обычно Алена заканчивала разговор. Советов она никогда не просила, просто хотела выговориться.

А тут вместо всегдашнего унылого выражения на лице явно проступало радостное оживление.

— Ну, как ты? – Алена окинула меня снисходительным взглядом человека, понявшего, наконец, к чему надо стремиться.— Все, наверное, в церковь ходишь?

— Конечно, Алена, хожу. Тем более – Великий пост сейчас.

— Наверное, грехов у тебя много. Сколько лет одно и то же: как воскресенье, так ты — в церковь. Нет бы - на себя выходной потратить!..

— Грехов, подружка, у каждого хватает. А что до выходного, так на кого же я его и трачу, как не на себя, когда в церковь иду?

— Не скажи, — Алена протестующе взмахнула рукой. – Вот у меня, например, грехов нет. Водку не пью, мужу, пока он жив был, не изменяла. И жалею, что не изменяла ему, дубине этакой! Разве он это ценил? Ну, да ладно, я о другом хотела рассказать.

Ей явно не терпелось поделиться со мной какой-то новостью. Оказывается, Алена регулярно смотрит по одному из телеканалов передачу для женщин. Название что-то вроде «Как за десять дней помолодеть на десять лет».

— Представляешь, — восторженно рассказывала Алена, — женщину вроде меня ставят на центральной улице на небольшом помосте. И просят прохожих посмотреть и сказать, сколько ей лет. Допустим, ей сорок. А люди дают и 50, и даже 55, так она себя запустила. А потом ее ведут к косметологам, стоматологам, парикмахерам, визажистам, в салон модной одежды. Перво-наперво делают в морщинки на лице такие специальные укольчики. Вводят под кожу специальный препарат, который заполняет морщины и разглаживает их. Действие – примерно на полгода! А потом красят, стригут, одевают – как куколку! И опять выставляют на всеобщее обозрение. Спрашивают людей, сколько ей лет. А те говорят: тридцать! Здорово, правда? С такой внешностью потом каждая успеха в жизни достигнет!

Алена твердо решила принять участие в этой программе. Чем она хуже других?

— Алена, — сомневаюсь я.— Может, не стоит? Неприятно же, когда тебя во все глаза прохожие разглядывать будут?

— Да что ты? Ради такого результата можно и потерпеть. Вначале, конечно, стыдно будет. Зато потом! Красивая, молодая, на десять лет моложе! А если повезет, то и на пятнадцать…

Нет, если быть откровенной, я тоже хотела бы выглядеть на десять лет моложе. Да и какая женщина бы не хотела? В молодости кажется, что красота, здоровье – это навечно. И так жалко, когда приходится их терять. «Трудность в том, что тело стареет, а душа нет», — сказала однажды мне слова, поразившие меня своей простотой и искренностью, женщина, которая была намного старше меня по возрасту.

Конечно, у уходящего времени есть и свои достоинства. Мы приобретаем какой-то жизненный опыт. Залечиваются обиды, душевные раны. Только время, хоть и хороший лекарь, но плохой косметолог.

И все же есть что-то такое, что царапает душу в этом омоложении «на десять лет за десять дней». Может, привселюдный показ женских недостатков, за десять дней замаскированных потом под достоинства? И фальшивая гладкая кожа с заполненными специальным веществом морщинками. Но разве морщинки – это всегда некрасиво? Вот мамины морщины, например, — как они нам дороги! А морщинки близкого человека, каждая из которых – как отметина на его жизненном пути. К ним хочется прикоснуться, погладить, не правда ли? Стоит ли это сглаживать косметическими укольчиками? Но может, я неправа и просто завидую Алене, решившейся на такой поступок, на который бы никогда не решилась я?

— Алена, — говорю я. – Знаешь, что нужно сделать? Давай с батюшкой посоветуемся! Кстати, ты же хотела посмотреть на храм, о котором я столько тебе рассказывала. А там, может, и на исповедь решишься. Надо же когда-то начинать. Это ничего, что ты в себе грехов пока не видишь. Вот поговоришь со священником, он поможет в себе разобраться…

— Ну, уж нет, — Алена опять смотрит на меня снисходительно и едва ли не жалеючи. – Я, конечно, понимаю, что церковь и священник для тебя – высший авторитет. Но нельзя же все время по их указке жить! Я что, ребенок, разрешения спрашивать? А уж про исповедь… Ты извини, но не хочу я, чтобы кто-то в моей душе копался. Зачем на чье-то обозрение душу выставлять? Стыдно же это!

— Душу стыдно открывать перед священником и Богом? А себя выставлять на всеобщее обозрение – не стыдно?

Так мы друг друга и не поняли. Разошлись в разные стороны, недовольные друг другом. А я все думаю об этой встрече. В принципе, в стремлении хорошо выглядеть нет ничего плохого. И вряд ли можно уничтожить в женщине желание нравиться. Да и надо ли уничтожать? Ведь мы чистим, гладим свою одежду, хотим выглядеть опрятными. А разве тело – это не одежда для души?

Но факт и то, что, придя в церковь, многие женщины перестают краситься, употреблять косметику. И ведь не по чьему-то приказу это происходит. Просто такие манипуляции со своей внешностью начинают казаться неуместными. Как неуместны, например, яркие изображения журнальных красоток в одном углу с иконами.

Как-то один священник рассказал, что водитель автобуса, в котором он добирался утром в храм, попросил его освятить машину. Иерей выполнил эту просьбу. А вскоре заметил, что из кабины водителя исчезли журнальные вырезки раскрашенных девиц в мини – юбках и без. Зато появились несколько икон: Спасителя, Божией Матери и Николая Чудотворца. На вопрос священника, по какой причине водитель поменял одно на другое, тот ответил: «Когда вы автобус освятили, захотелось икону прикрепить. Но не вяжется она со всем этим…»

Может, это и есть объяснение? Не вяжется вызывающая раскраска лица с тихой задумчивостью храма. Слезы глубокой искренней молитвы не вяжутся с тяжелыми от туши ресницами, стекающей по щекам грязными дорожками. Не вяжется искусственное с настоящим. И перестает иметь значение внешний блеск, если человек задумывается над внутренним своим неприглядством. Не оттого ли многие святые не стремились украсить себя дорогими блестящими ризами, а носили годами старые, штопанные, порыжелые от времени?

Я вовсе не хочу противопоставлять духовность - и уход за собой. Разве женщины, активно пользующиеся услугами всевозможных спа-салонов - враги христианства? Да и само христианство – это же не система запретов. Напротив, оно стремится не отобрать что-то у человека, а дать ему подлинную радость жизни. И красоту тоже. Всем хочется быть красивыми. Только вот почему-то приятно, даже радостно бывает общаться с некрасивым, но добрым человеком, а о внешней его некрасивости быстро забываешь. И наоборот: есть ухоженные, с правильными чертами люди, от которых так и веет холодом. От них хочется держаться подальше. Не потому ли, что как бы банально это ни звучало, все же главное украшение тела – душа, она как бы освещает или затемняет его изнутри.

Но ведь окружающие любят нас не за модную дорогую одежду, не за внешний блеск и элитную косметику, не за тугой кошелек и счет в банке! Наоборот, это часто, по немощам человеческим, вызывает неприязнь, зависть, отторжение. Очень часто внешнее не заряжает душу, а засоряет ее, не восстанавливает, а отнимает силы. Снаружи мы приукрашены и неплохо смотримся, а что внутри?

— Нет-нет, я еще не готов к исповеди, — приходится часто слышать. Но можно ли быть не готовым перемазавшемуся в грязи человеку встать под душ? Наши души испачканы, замызганы, а покаяние все откладывается. Не потому ли, что человек редко следит за тем, чего он не видит в зеркале?

Афонский старец Паисий Святогорец рассказывал о том, как встретил одну женщину, с которой был знаком раньше. Прежде она была подобна ангелу, а сейчас, размалеванную, он ее даже не узнал. «Бог, — сказал он ей, — сотворил все очень премудро, но в отношении тебя допустил большую ошибку». – «Почему, отче?» — удивилась та. – «Потому, — ответил старец – что не украсил тебя синевой под глазами! Других-то людей он сотворил красивыми, но с тобой просчитался! Неужели ты сама не понимаешь, как уродуешь себя? Все равно, что берешь византийскую икону и в разных местах мажешь ее краской, малюешь, портишь. Так что же, будем мазать краской образ Божий – самих себя? Представь, что художник написал красивую картину, потом пришел человек, ничего не смыслящий в живописи, схватил кисточку и наставил на картине разных аляповатых мазков, то есть изуродовал произведение искусства. Ты делаешь то же самое. Пытаясь изменить свою внешность, ты все равно, что говоришь Богу: «Ты, Боже мой, сделал меня плохо. Я исправляю твою ошибку».


 

Омилия.org