Сейчас мы стоим у порога, за которым не только начинается время Великого поста, но открывается путь — узкий, как, быть может, никогда прежде, похожий на шаткий подвесной мост над пропастью между правдой и ложью, между любовью и ненавистью, благородством и подлостью, миром и враждой. Очень страшно, и никогда такого чувства раньше не было…

Время Великого поста есть своего рода индикатор человеческого восприятия к правде, способности увидеть и осознать неправду. Василий Розанов как-то заметил, что инквизиция в церковь вошла «дифференциалами», а не простым делением, потому что никто не заметил её, и когда несколько кардиналов сожгли кого-то, никому не пришло в голову спросить, не впали ли они в ересь, и отойти от них. Но никто не спросил, не осудил сожжение и от тех кардиналов не отошёл, а они сами продолжали считать и чувствовать себя правыми и соединёнными со всем христианским миром. Быть может, не заметили и не отошли по всё тем же соображениям: «не моё дело», «моё дело — смирение», оценит кто-то другой…

Это очень точное описание того, как грех и неправда проникают в общество и проникают в церковь — постепенно, где-то «незамеченной» правдой, где-то «не-увиденной» параллелью, где-то «забытым» прецедентом. Ложь проникает в жизнь очень легко. Для этого нужно согласиться с ней. И самое страшное, что человек пускает неправду в своё сердце и учится врать не только другим, но и самому себе, веря в придуманное и зачастую пугаясь своих же фантазий. И вот, уже знакомый верующий, «крепко стоящий в истине», на вопрос о Евхаристическом хлебе – Теле Христовом отвечает, что видит мясо с жилками. И «видит» вовсе не потому что у него плохо со зрением или он впал в прелесть, а потому что ему так сказали видеть, думать, воспринимать действительность – «правильно»! И так «правильно» человек учится думать, слышать и видеть вопреки реальности и вопреки здравому смыслу даже то, что происходит у него за окном или перед носом. Ложь называется правой, кривое – прямым и наоборот. В романе «1984» Джордж Оруэлл описывает этот процесс двоемыслия как умение «говорить заведомую ложь и одновременно в неё верить, забыть любой факт, ставший неудобным, и извлечь его из забвения, едва он опять понадобился, отрицать существование объективной действительности и учитывать действительность, которую отрицаешь». И, к сожалению, это очень узнаваемо в церковной жизни, в оценке тех или иных исторических примеров или нынешних событий.

Св. Ириней Лионский говорил, что «дьявол – это обезьяна Бога». Не имея собственного творческого начала, «отец лжи» (Ин. 8:44) пытается спародировать, искривить правду и сам замысел Божий. И удаётся ему это весьма часто. Требуется немного: заменить основные принципы на их противоположность, не позабыв завернуть их в красивый, благочестивый фантик. Любовь заменить ненавистью, назвав её «ревностью о Боге», но «о Боге» ли такая «ревность», побуждающая ненавидеть собеседника, оппонента или соседа, видеть в нём врага и так же запросто бросаться штампами?! Главенство содержания и духа подменить приоритетом формы или канона, позабыв призыв Спасителя о том, что «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2:27). Голос или даже вопль совести подменить чьей бы то ни было инструкцией или благословением под предлогом «смирения» и «стояния в истине». Да то же единство во Христе, о котором сейчас так много говорится, иные умудряются кощунственно подменить единством административным или даже просто правом подчинять и подавлять других. И вот, научившись врать себе, окружив себя неправдой и подменами, человек оказывается в чём-то не просто отличном от церкви Христовой и христианского общества, но в чём-то, что является зеркальной дьявольской насмешкой над ними. И война здесь означает «мир», а насилие оказывается «освобождением».

И вдруг оказывается, что общество христиан — тот самый «народ-богоносец» — начинает жить ложью, уже движим ненавистью и утрачивает способность к восприятию правды и добра. Обретает аллергию на искренность, добро, на простоту добра, теряет в них веру. Ничего, кроме подозрения и отвращения, искренность не вызывает, воспринимая любое добро как «пиар» или желание что-то кому-то продемонстрировать и доказать… В любом добром намерении другого человека видится тайный умысел или замаскированная злоба, а мир наполняется «врагами», на роль которых запросто подходят и соседи, и просто любой «не такой как я». Любая дискуссия воспринимается как борьба и оборона от врагов, которые повсюду. «Когда на сердце светло, в темном подземелье блещут небеса. Когда в мыслях мрак, при свете солнца плодятся демоны» — гласит древнее присловье. Так и происходит в сознании, из которого уходит любовь. Злоба, агрессия и борьба со всеми входят в привычку и составляют естественную среду существования такого человека. Как следствие, появляется стойкая готовность к нападению, пусть заранее, пусть «на всякий случай», пусть даже как месть другим за собственные же ошибки и за зло совершённое собственными руками. И здесь возникает хрестоматийный образ Фёдора Павловича Карамазова: «Ему захотелось всем отомстить за собственные пакости. Вспомнил он вдруг теперь, кстати, как когда-то, еще прежде, спросили его раз: «За что вы такого-то так ненавидите?» И он ответил тогда, в припадке своего шутовского бесстыдства: «А вот за что: он, правда, мне ничего не сделал, но зато я сделал ему одну бессовестнейшую пакость, и только что сделал, тотчас же за то и возненавидел его»».

Как часто можно встретить подобных персонажей и в обществе, и в церковной среде, и среди государственных деятелей. Самосовершенствование и работу над собой подменила борьба с ближним – конечно же, всегда «благая» и «святая». И вот общество, в том числе церковное, уже пышет ненавистью, готово разрывать жертв и искать новых, если закончились прежние. Один «светильник нравственности» призывает бить окна сектантам; другой – призывает «освятить руку свою» ударом или убийством геев, потому что «не имеют права на жизнь»; третий рассуждает о необходимости акций возмездия или молча отстреливает кого-то, потому что «враги»… Всё с уверенностью и радостью, а зачастую и елейным голосом. Так же с радостью одна благочестивая певица поёт о том, как в аду кипят грешники, а вторая не скрывает восторг в предвкушении того, как будет «рвать врагов на клочья, Господа хваля»… Вот такие порывы «правого» вдохновения. Но не будет забывать напоминание ап. Иоанна: «испытывайте духов, от Бога ли они» (1 Ин. 4:1). Что является плодом такого вдохновения…

Сейчас мы входим в Великий пост, пройти который, не превратив его в кощунственный фарс и насмешку, можно лишь вооружившись тем оружием света, о котором говорит ап. Павел, — обрести желание и способность видеть правду и научиться отличать её от подмен и лжи, в какие бы одежды не рядилась последняя, какими бы благочестивыми интересами и словами не прикрывалась и от кого бы не исходила. А для этого необходимо, как всегда, начать с себя, перестать врать хотя бы себе, не прикрываться, например, «корпоративными интересами» или каким-то абстрактным «благом», устроенном на лжи или клевете, подменах и забвении того, что было прежде.

Покаяние же невозможно без осознания греха, без того, чтобы увидеть и распознать его не только когда это выгодно, но вне зависимости от сторон в различных ситуациях. Необходимо научиться распознавать грех в себе и собственные ошибки, осмыслив исторические параллели, или мысленно, или в реальности поменявшись местами с другим человеком. И не просто распознать, но отмежеваться, не стать его соучастником. Если этого не произойдёт, то «дифференциалами» в общество, церковь и сердце войдёт не только инквизиция, о которой говорил Розанов, но весь мир наполнится врагами и демонами, и война станет «миром».

В разные периоды истории люди оказывались в обстоятельствах, когда внутренний голос заглушался лозунгами, демонстрациями и парадами, когда общество было как никогда монолитно, и единогласно отзывалось на любые инициативы, когда все вокруг знали, «как надо правильно думать»… Это тот самый путь, который привёл на историческую арену Гитлера и других диктаторов, и та дверь, через которую в историю входили войны. Это стало возможно благодаря каждому человеку – всем тем, кто пожелал и сумел заглушить голос своей совести, обменяв его следованию толпе, промолчать, встретив неправду. Но суд Божий и суд истории возвеличил лишь тех, кто нашёл в себе не столько даже силы и смелость посмотреть правде в глаза и услышать голос своей совести, сколько просто захотеть это сделать.

«Как Бог свободен, так свободен и человек; если захочет— делается сыном Божиим или сыном погибели», — говорил преп. Макарий Великий (беседы 13, 27). Сейчас время, когда каждый должен найти себя по отношению к происходящему вокруг. И сейчас как никогда прежде важно называть вещи своими именами. Войну назвать войной, не оправдывая её словами о «несении мира» или «собиранием расточённого народа». Убийства назвать убийством, не оправдывая их необходимостью «стабильности». А агрессию и подлость, чем бы они ни были движимы — глупостью ли, ложью, амбициями или комплексами — назвать агрессией и подлостью. Дать христианскую, нравственную оценку происходящему. Спросить себя, насколько собственное сердце отзывается, стараясь оправдать происходящее, или же противится ему. Это необходимо сделать, чтобы не стать сопричастниками греха и соучастниками преступлений и не дать злу победить. Всякое несогласие со злом и ложью есть путь победы добра и правды. И этот путь начинается в сердце каждого человека. Эта та сама свобода, заповеданная Спасителем, и которой напоминает ап. Павел: «Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5:1).

Киевская Русь