Все мы слышали и читали о том, что Бог есть Любовь. Но чтобы почувствовать эту Любовь, чтобы хоть отчасти пропитаться ею, нужно потрудиться, нужно пройти через испытание. Через Пост.

Пост — это семь недель, которые можно прожить по-разному. Можно так, чтобы потом всю жизнь помнить эту Любовь, стремиться к ней непрестанно. Можно проще — без явных откровений, по мере своих скромных сил. Макаронно-жаренокартошечная диета, двухразовая исповедь и, если Господь сподобит, то Причастие. Можно стать частью прихода, прочесть «Лествицу» или сокращённое «Добротолюбие», отправить посылку в детский дом... Можно сделать массу неплохих и, в общем-то, обычных дел, которые в наше время сойдут за чудачество и блажь у «нормального» большинства. А затем все это положить в свой личный «запасник». И когда-то, быть может, эта крупица вдруг вырастет и наполнится смыслами. 

Когда это случится — знает только Он. Может, в Пятидесятницу, когда от запаха зелени в храме спирает дыхание, и хочется радоваться, купаться и всех поздравлять. Может, в светлый, не по-августовски белый праздник Преображения, когда вкус кислых яблок становится вдруг сладким и воздушным. А может и в хмурое ноябрьское утро, когда по пути на работу ты вдруг различишь внутри едва приметное движение, начало которому положил Великий пост. И тогда всё вдруг закрутится, паззл сложится, и ты поймёшь, что всё не напрасно, что совсем рядом то, чему нет начала и конца.

Всё может случиться скоро — а может через пять, десять или двадцать лет, когда и надежда на истинную веру начнёт угасать. У Бога всё возможно. Даже великопостное упрямое голодание порой трансформируется в духовное насыщение. И горделивый труд — «я смогу семь недель без колбасы» — обратится в смиренное: «Мне в принципе и не до неё-то уже».

Можно, конечно, вообще сделать вид, что ничего не происходит. Нет поста. Была Масленица, а потом сразу наступила Пасха. Сначала объелись блинами и сожгли чучело, а потом «разговелись» куличами, съездили на кладбище и всем своим разложили конфет. Бывает и так... Выбор за нами. Господь не принуждает, Он только предлагает и даёт. Мы — выбираем. Но чаще — сами себя обкрадываем, отказываясь от общения с Ним. Нам трудно принять Его дар. Так мы сами у себя забираем эти семь недель подготовки к соприкосновению с Вечностью. Мы, к сожалению, выбираем время. Хотя оно, как и мы, кончится.

И Пасха не Пасха, когда за период поста в твоей душе ничего не изменилось хотя бы на градус. Каким это время будет для нас? Обыденным или тайно-радостным — ведь Он грядёт... Звенящим от звука собственного голоса и проблем — или тихим, ведь только в тишине можно услышать, как Он стучит в двери?

Для одних пост — научиться не завидовать, для других — не гневаться, для третьих — не быть навязчивым. Для кого-то пост — повод заглянуть в свою душу, для кого-то — в души других, чтобы понять, что там всё несколько иначе, чем у тебя.

Думается, что отличительной особенностью поста Великого является какое-то тихое замирание. Остановка «внешней» жизни. Но остановка такая, которую никто бы не поставил в упрёк. Не безволие и апатия, а, напротив, напряжённость воли и собранность всех чувств. Чтобы глядя на такой твой «привал», всем бы захотелось остановиться и помолчать...

Самопроверка на духовную «вшивость» невероятно трудна. Мы не умеем быть объективными. Ведь самомнение и эгоизм не дают нам возможности честно судить. Ни себя, ни других. Поэтому и не должны. Когда мы берём на себя роль Судии, на глазах — словно шоры. Мы беспощадны к другим и снисходительны к себе. А надо бы наоборот... И для этого тоже — пост.

Мы тараторим о счетах за свет, о неудобном начальстве, о незаслуженных хворях, об изношенных ботинках, об избалованных детях. И только собственное молчание вдруг расставляет всё на свои места. Потому что начинаешь слышать не свой, а Его голос. И Он с тобой говорит, между прочим, не только о Вечности, но порой и о бытовых мелочах. И Евангелие, в том числе, об этом. В одной и той же притче пересекаются и время и вечность. И когда начинаешь хоть на йоту понимать, и даже не понимать, а как-то чувствовать эту тишину поста, тогда и болезни становятся заслуженными, и дети — более понятными. И если обратиться сначала к Нему, а потом к себе, то эти семь недель внутренней тишины пролетят, как растянутый миг. Тогда бог станет Богом. А мы в светлый праздник Пасхи с уверенностью сможем свидетельствовать о Его Воскресении.

Отрок