В 1994 году, в результате вооруженного переворота в Руанде к власти пришли военные из племени хуту. На улицах появились блок-посты и ополченцы-хуту. Местные СМИ начали подогревать обстановку, называя тараканами всех, кто принадлежал к племени тутси. Новая власть вооружила ополченцев при помощи мачете. Волна насилия и убийств захлестнула Руанду.

Эта скупая хроника очень напоминает события в Украине. Те, кто смотрит украинское телевидение или читает украинские новости, без труда могут переиначить эту хронику так:

В 2014 году, в результате вооруженного переворота в Донбассе к власти пришли боевики из самопровозглашенной ДНР и диверсанты из ГРУ. На улицах появились блок-посты и ополченцы-сепаратисты. Российские СМИ начали подогревать обстановку, называя фашистами и нацистами всех, кто принадлежал к приверженцам единой Украины. Новая власть Донбасса вооружила ополченцев при помощи автоматов. Волна насилия и убийств захлестнула Донбасс.

Те, кто смотрит российское ТВ или читает российские новости, легко прочтут вот так:

В 2014 году, в результате вооруженного переворота в Украине к власти пришли бандеровцы из фашистской хунты. На улицах Донбасса появились блок-посты и ополченцы, выступающие против фашистов. Украинские СМИ начали подогревать обстановку, называя сепаратистами всех, кто принадлежал к протестующим против фашизма. Новая власть вооружила нацгвардию и правосеков при помощи автоматов. Волна насилия и убийств захлестнула Донбасс.

Какой бы ни была правда, очевидно, что наша история сейчас развивается по тем же законам, что и история небольшой африканской страны — Руанды. Там все закончилось геноцидом, за 100 дней число убитых составило 800 тыс. человек, в основном тутси. Это более 10% населения страны. Если мы в Украине еще не дошли до массового истребления, то лишь потому, что взаимная ненависть еще не достигла нужной точки кипения. Но ведь это еще не конец.

Нам может казаться, что мы — не такие. Мы никогда не дойдем до таких страшных зверств, какие были в Руанде. Уж я-то — человек хороший и здравомыслящий. Уж меня-то никто на такое не подвигнет. Но лучше не зарекаться.

В социальной психологии широко известен эксперимент Милгрэма. В ходе этого эксперимента испытуемому предлагали поучаствовать в изучении обучаемости человека. Испытуемому доверяли роль «учителя», ему предстояло обучать «ученика». Экспериментатор задавал вопросы «ученику», а «учитель» должен был за неправильные ответы подвергать «ученика» воздействию электрического тока. За каждый последующий неправильный ответ сила тока возрастала на 15 вольт. Пределом же было 450 вольт. «Учитель» не знал, что Милгрэм изучает не способности человека обучаться под воздействием тока, а способность человека сопротивляться бесчеловечным приказаниям. Подсадной «ученик» был актером и изображал боль, истерику и даже потерю сознания при «воздействии» воображаемого тока. Если «учитель» отказывался «бить» током «ученика», экспериментатор авторитетно призывал «учителя» продолжать эксперимент, увеличивать силу тока, несмотря на крики и мольбы истязуемого «ученика». Только если «учитель» категорически заявлял о выходе из эксперимента или четыре раза подряд пытался сопротивляться авторитету экспериментатора, истязания прекращались. Так вот, если описать этот эксперимент случайным людям, то 100% из них заявят о том, что никогда в такой ситуации не дойдут до того, чтобы ударить другого человека током силой в 450 вольт. Опрошенные эксперты-психологи довольно единогласно предсказали, что лишь 1% людей (т. е. лишь явные садисты) смогут дойти до конца, до 450 вольт. Однако результат эксперимента всех шокировал: 65% участников подчинились воле экспериментатора и дошли до 450 вольт. Это значит, что 2/3 людей легко совершают злодеяния в случае, если они уверены, что не несут ответственности за них. Потому не стоит быть столь уж уверенными, что руандийский сценарий у нас не повторится, что мы не такие.

Год назад на русский язык была переведена книга еще одного социального психолога Ф. Зимбардо, автора не менее известного Стэнфордского тюремного эксперимента. В ходе этого эксперимента добровольцев из вполне благонамеренных членов общества случайным образом поделили на «заключенных» и «надзирателей» и попросили пожить в воображаемой тюрьме. Через 5 дней эксперимент пришлось прекратить из-за жестокости, которую стали проявлять «надзиратели» к «заключенным». Зимбардо назвал свою книгу «Эффект люцифера, или почему хорошие люди превращаются в злодеев». Изучая результаты психологических экспериментов, а также историю Второй мировой войны, геноцида в Руанде он пытается ответить на вопрос, почему же хорошие люди совершают бесчеловечные злодеяния. Из его книги можно выделить три основных фактора, которые приводят к массовому насилию:

1) Дегуманизация жертвы. Совершить насилие значительно легче, если отказать жертве в человеческом достоинстве. В Стэнфордском эксперименте «заключенных» не называли по именам, а только по закрепленным за ними номерам. Нацисты называли евреев крысами и паразитами. Хуту называли тутси тараканами. И сегодня мы слышим нескончаемый поток унизительных прозвищ, которые отказывают людям в человеческом достоинстве: майдауны, майданутые, фашисты, нацисты, хунта, каратели, бандеровцы, укры и т. д. С другой стороны им пытаются ответить: колорады, ватники, рашисты. Сложно убить человека, у которого есть семья, дети, свои мечты, стремления, свое представление о счастье, есть имя и фамилия. И значительно легче убить «фашиста» или «ватника», ведь это уже не люди.

2) Деиндивидуализация агрессора. Значительно легче агрессия проявляется тогда, когда царит атмосфера анонимности или обезличенности в толпе. Если никто не знает, что это именно я, то мне легче совершать беззаконие. Темные очки, раскрашенные лица, всевозможные маски на лицах, одинаковая военная форма, которая сливает толпу в одно целое, неразложимое на отдельных людей, — все это способствует проявлению насилия.

3) Наличие системы или авторитета, на которые человек перекладывает ответственность за свои поступки. Иногда эта система или авторитет могут быть вовсе надуманными и несуществующими, главное, чтобы человек сам с себя снял ответственность и переложил ее пусть и на нечто вовсе несуществующее. Всевозможные организации, полевые командиры, органы власти (как законные, так и самопровозглашенные), воображаемые особые порядки военного времени, — на все это с легкостью можно переложить ответственность и освободить свою совесть.

Но что же можно сделать, чтобы не повторить путь Руанды? Большинство из нас мало влияет на течение истории: другие люди дергают за ниточки, придумывают как лепить общественное мнение, как достигнуть своей выгоды руками народа. Но на свое место в истории может влиять каждый. Христианин просто обязан сопротивляться перечисленным факторам, чтобы не стать участником какого-либо злодеяния над людьми. Христианин может противопоставить этому веру в то, что каждый человек есть образ Божий. Каждый человек призван Богом от небытия в бытие потому, что Бог полюбил этого человека. Потому и я не могу, не имею никакого морального права унижать любого человека, отказывать ему в человеческом достоинстве. Христианин не может обзывать и унижать своего идеологического оппонента, не может не видеть в нем человека. Также христианин знает, что Бог его видит всегда, и спрятаться от ответственности перед Богом за чужой спиной не получится. Обмануть можно себя, можно обмануть другого человека, но Бога — никак. Потому никакая система, ни командир, ни маска — не освобождают от ответственности перед Богом.

Большинство христиан скажут, что они и так все это знают, и зачем было томить этими рассказами про Руанду и психологические эксперименты? Но почему-то и среди христиан полно людей, которые кипят злобой на «фашистов» или на «ватников». Множество христиан, зная Евангелие и зная заповеди, все же с легкостью позволяют себе растить в сердце ненависть к мыслящим иначе. Так может, когда закрутится кровавое побоище, многие христиане с такой же легкостью позволят себе лишать жизни тех, кого они так легко возненавидели?

Если мы христиане, то наши главные враги — это смерть и ее причина — грех. А значит, тот, кто иначе представляет свое счастье и будущее нашей страны — не враг мне. А вот тот, кто говорит мне, что такой человек и не человек вовсе, а «фашист» или «колорад», и таким образом склоняет меня ко греху, такой человек работает на того, кто первый согрешил, на диавола. Те же, кто поддаются этому темному влиянию, заражаются ненавистью к оппонентам и унижают их, отказывая им в человеческом достоинстве, те не просто согрешают, но и льют масло в огонь конфликта. Вне сомнения, если не потушить этот огонь, мы докатимся до Руанды, таков закон развития ситуации. И пусть каждый знает: каждое унизительное слово в адрес мыслящих иначе, — это его личный вклад в тот огонь, который начинает опустошать страну и уже опустошил его сердце.

Отрок