В день, когда произошла трагедия в метро, в храм пришла девушка и сказала:

- Я не понимаю Бога, и мне так страшно… То Он защищает нас, то не защищает… А то, что защищает, я точно знаю, я это не раз чувствовала так отчетливо! Под Его защитой так уютно, как в детстве…

- И Вы бы хотели чувствовать эту уютную защищенность всегда?

- Конечно! Ведь в этом и есть смысл христианской жизни!..

В этом ли?… Мы говорили долго, и договорились вот до чего: человек – растет. Всходит со ступени на ступень. Стремиться чувствовать себя в руках Божиих, чувствовать Его защиту, надо только молиться, поститься и каяться правильно — это одна ступень. Но потом – так кончается детство и наступает сложная пора взросления – он видит, что всё не так просто и однозначно, обнаруживает, что под уютное одеяло защищенности, в которое закутан с головой, таки поддувает ледяной ветер мира сего, и от его смертоносного дыхания не помогает никакое средство, даже самое святое … Настает время – вылезать из-под одеяла и всходить на другую ступень: раньше Бог хранил тебя, теперь – тебе хранить ближних. Раньше Отец пестовал тебя, теперь тебе – расти и помогать Отцу.

Об этой закономерности роста Христос говорил не раз:

«Иную притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его. Иную притчу сказал Он им: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё…» (Мф. 13, 31-33)

Дерево выросло не для того, чтобы красоваться, но чтобы отдать всё, что наросло на нем, служить ветвями – птицам, сучьями – очагу, плодами – нуждающимся в них. Малая мера закваски растет и преображает тесто для того, чтобы созревший хлеб был уничтожен, съеден голодными. Единственный способ прочувствовать всю полноту защищенности от многоликого зла этого мира – не требовать защиты извне снова и снова, но самому стать защитой. Это проявление активной любви, в этом человек уподобляется расточающему Себя Христу. Помните Рильке, из «Сонетов к Орфею»:

…Мощной силой вдруг зацвёл твой ропот,

Обновись в движении сквозном!

В чем, скажи, твой безутешный опыт?

Пить не сладко? Будь же сам вином.

(перевод Г.Ратгауза)

На этой второй ступени обессмысливается наш сакраментальный вопрос, вырывающийся из груди при виде гибели людей в метро, болезней и страданий детей, слепой ярости стихий, уносящей жизни невинных, словом, многоликого и бессмысленного проявления зла мира сего: «За что?!», и на смену ему приходит другой вопрос: «Что делать? Как помочь тому, кто страдает – прямо здесь и сейчас?».

Вопрос «за что» давит на сердце, мутит разум, парализует волю дитяти, скорчившегося под одеялом в позе эмбриона, в страхе и тоске. Это состояние подобно смерти, и взошедший на вторую ступень выбирает жизнь. Он находит новое безопасное место, и это место – действие. В нем безопасно не от внешних факторов, которым не было, несть и не будет числа в мире, схожем, по меткому сравнению святых, с постоянно неспокойным морем – в нем безопасно от собственного страха, от уныния и отчаяния, в нем мы уже не столько младенцы на ручках Бога, сколько – соработники Ему. Так солдат знает, что на войне самое безопасное место — атака. И единственный способ выжить на войне – сражаться и победить. 

Правмир