Рассылка от партнеров

 

Отец Борис:Семьдесят лет назад по французскому радио я услышал рассказ.

Жил один человек, у него были большие духовные запросы, он стремился к духовной жизни, культуре, эстетике. А вынужден был жить в чрезвычайно мещанских условиях. На работе — он знал заранее — все его сослуживцы ни за что не забудут надеть сатиновые нарукавники, чтобы не портить рукава пиджака, когда целый день сидишь и пишешь. Не за­будут подложить подушку на сиденье стула, чтобы не нажить себе геморрой. Он заранее знал, что они будут рассказывать о том, как провели воскресный день, какие у них были легкие победы, как они низкопробно веселились – кто напьется, кто с девочками… Он знал, что вечером придет домой, а дома жена откроет дверь и скажет: «Хорошо, что ты пришел. Снимай-ка туфли — у нас только что полы натерли. Снимай скорей рубашку — сейчас прачка придет, чтобы унести грязное бе­лье. И заодно посмотри — в духовке я поставила телятину. Ты знаешь, твоя теща не любит, когда телятина пригора­ет». Он — в ужасе: «Я больше не могу!!! Моя душа жаждет эмоций — духовных… культурных… а тут – пошлятина и ме­щанство и на работе, и дома». И он лезет в петлю.

Приходит на тот свет. Апостол Петр ему говорит: «Голубчик мой, я не могу тебя пустить в рай. Ты сам избрал свою судьбу». — «Апо­стол, все, что хочешь! Я готов. Я сознательно ушел, я просто не мог больше терпеть этой жизни. Если бы жизнь была другая, я никогда бы не дерзнул совершить такой грех. Но жизнь там была нестерпима для моей одаренной натуры». — «Как хочешь, Ты сам избрал свою судьбу».

Апостол ведет его, открывает какую-то дверь, пихает его туда и закрывает за ним… Человек входит. Навстречу — жена… «Сними ботинки, потому что полы только что натерли, сними рубашку — сейчас прачка придет, посмотри телятину…» Он в ужасе стучит в дверь. «Апостол!!! Что ты наделал?!! Я не хочу в рай! Я хочу в ад! А куда ты меня послал, я от этого ушел! Я не хочу домой! Я хочу в ад!» Апостол говорит: «Голубчик, ты не захотел с этим мириться, когда это было временно, а теперь — это уже навсегда».

Этот рассказ произвел на меня очень сильное впечатление. И с его помощью я четырех человек из петли вынул… В нужную минуту им рассказал его. Потом один из них приходит:

- Батюшка, спасибо вам большое. Вы меня не помните?

- Нет, не помню.

—  Как же?! Я был уже на грани, намыливал веревку, а вы мне рассказали ту поучительную историю, и я побоялся, что опять будут «мягкие туфли, и грязная рубашка, и телятина, которая подгорела в духовке». Я навсегда этого не хочу.

Цель человека на земле – постараться жить так, чтобы не бояться перехода из временной в настоящую, вечную жизнь. На одной гробнице я прочел: «Прохожий, остановись, ты еще в гостях, а я уже дома». Вот и надо жить так, когда мы на­ходимся в гостях в земной жизни, чтобы не бояться перехода домой, то есть в отчий дом, на тот свет.

 

 

Memento mori — помни о смерти. И это нисколько не ужасно. Некоторые говорят: «Как же уныло помнить все время о смерти». Монахи, которые жи­вут, как преподобный Серафим или же Иоанн Кронштадтский, наоборот, страшные оптимисты. Они переполнены радостью именно потому, что не боятся смерти, смерть для них не «мо­гила», не «конец», а только «начало».

Мой сын, с которым вы познакомились, прочитав книжку о нем, говорил: «Как я счастлив идти к Богу. Мне жалко вас бросить, но я знаю, что с вами мы еще увидимся, а Бога я увижу уже сейчас». Он жаж­дал смерти в десять лет, потому что прожил свою жизнь так, что смерть для него была не страшна. (Прим admin-a - почитайте ссылочку обязательно!)

Каждый человек, каждый христианин должен прожить так — и сам прожить, и другим помочь. Я еще раз напоминаю, преподобный Серафим говорил: «Стяжи дух мирен, и тысячи около тебя спасутся».

Смысл земной жизни в том и состоит, что человек го­товится всю свою жизнь, всю свою жизнь умирает. Афонцы говорят, что первый шаг, который еще ползком делает ново­рожденный младенец, — шаг в сторону могилы. И в этом нет уныния, страха, грусти, наоборот, — радость, потому что это убивает смерть. Смерти нет! Есть только новое рождение. И каждый вечер, ложась спать, я повторяю слова молитвы: «Неужели, Господи, одр сей гроб мне будет? Или еще окаянную мою душу просветиши днем?»

Я не мрачный пессимист, я очень жизнерадостный человек, потому что я ползу и ползу в сторону могилы. Я искренно жалею, что Господь так долго не дает мне «визы» на тот свет. И хотя мне жалко оставлять своих детей, жену, пасомых, свое любимое дело — служение, хотя мне жалко с этим расставаться, я убежден, что там я по­лучу все это в десять раз больше. Мне никто не будет мешать… здесь меня все отвлекают какие-то житейские, бытовые мелочи, а там мне уже никто не будет мешать стремиться к общению с Богом, мешать моей любви к людям…