С сестрой Макарией нас свел случай. Приехав к знакомым, я увидела среди прочих гостей крохотную инокиню. Именно крохотную, ростом с десятилетнего ребенка. Инокиня носилась по дому на костылях, ловко переставляя практически непослушные ноги.

— А это — сестра Макария, — представила ее хозяйка дома.

Весной 1971 года в загорский дом инвалидов привезли новорожденную девочку, от которой еще в родильном доме отказалась мать. Едва ребенок появился на свет, как врачи поняли, что дитя задержится на этом свете на несколько дней — у ребенка были тяжелые патологии развития. Мать написала отказ от дочери и исчезла в неопределенном направлении, а девочку, которой дали имя Света, повезли в «казенный дом» умирать.

Одному Богу известно, что происходит там, в небесной канцелярии, и почему здоровые и сильные покидают этот мир, а увечные, в которых еле душа держится, остаются в нем. Наверное, для чего-то это нужно. Врачи ничего не могли сделать для Светы, потому что она была безнадежна. Она должна была умереть со дня на день. Но Промысел Божий был в этом, иначе не сказать — девочка, которая даже для инвалида была очень тяжелой, выжила, как говорится, не благодаря, а вопреки. Вопреки прогнозам, вопреки диагнозам, вопреки мнению врачей.

Время шло, а Света не умирала. Она жила. Она почти не росла, не ходила и не разговаривала. Букет диагнозов, которых и без того хватило бы на троих, пополнился еще двумя приговорами: немая и умственно отсталая. Глубокий инвалид, не способный к самообслуживанию. И жизнь Светы сложилась бы обычным для нашей действительности образом: сначала детский дом инвалидов, затем дом инвалидов для взрослых, в котором ее ждало бы мучительное серое существование.

Но — о, чудесе! — в незавидную судьбу несчастного ребенка вновь вмешались свыше. По неизвестным причинам на маленькую неходячую девочку обратила внимание Надя, одна из воспитанниц старшей группы этого детского дома. И в один день она пришла к ней в палату, завернула ее, как куклу, в одеяло и принесла в свою группу. И тут произошло еще одно чудо — воспитательница старшей группы Валентина Павловна разрешила Наде приносить Свету в свою группу. Так пятилетняя Света оказалась в обществе подростков.

Возможно, что на девочку оказало влияние общение со старшими детьми, но, понаблюдав за малышкой, Валентина Павловна поняла, что «немая и умственно отсталая» Света на самом деле нормальный ребенок, а отсутствие речи вызвано элементарной нехваткой внимания со стороны воспитателей. И она стала заниматься с девочкой дополнительно, хотя это и не входило в ее обязанности.

В семь лет Свету положили в больницу, в которой она провела три года. Ее поставили в очередь на операцию, но ждать ее пришлось два года, время упустили, и теперь девочку нельзя было вылечить полностью — только корректирующее лечение. За три года лечения Света успешно окончила три класса начальной школы, а Валентина Павловна продолжала хлопотать за свою «внученьку» — ездила по инстанциям, по институтам и клиникам, выбивала внеочередные обследования у светил медицины. Наконец, со Светы сняли диагноз «умственно отсталая». Это означало, что она может получить стандартное среднее образование. Однако в загорском доме инвалидов это было невозможно. И в десять лет Свету перевели, опять же благодаря хлопотам Валентины Павловны, в один из подмосковных интернатов.

Ох, и тяжко же пришлось девочке на новом месте. Было все — и издевки, и насмешки, и дразнили, и обижали. Воспитательнице Ирине Николаевне пришлось приложить немало усилий для того, чтобы здоровые дети адекватно воспринимали одногруппницу на костылях. Не оставляла свету и Валентина Павловна — она частенько навещала ее и продолжала возить по больницам и клиникам, не теряя надежды поставить девочку на ноги. Наконец нашли возможность хоть как-то помочь Свете: она будет ходить, но на костылях, и навсегда останется маленького роста. Валентина Павловна согласилась. Всю жизнь ухаживая за тяжелыми инвалидами, она прекрасно понимала, что значит для человека возможность двигаться.

— Сейчас я понимаю, что Господь как будто за ручку вел меня по жизни, — говорит сестра Макария, — сначала он дал меня одному любящему человеку, потом второму. Если бы не они, я не знаю, как сложилась бы моя жизнь. Я, будучи очень тяжелым инвалидом, получила среднее образование, а те дети, с которыми я жила в загорском детском доме, получили только так называемое «вспомогательное» образование, а это крест на всей жизни. Это значит, что ты не получишь профессию, не сможешь устроиться на работу.

Из интерната Света опять вернулась в тогдашний Загорск в училище, чтобы получить посильную профессию. В то время церкви только-только начали передавать верующим, и училище находилось непосредственно на территории Гефсиманского скита. Свете здесь все казалось мрачным, ее пугали кресты и купола, на выходные она как можно раньше стремилась уехать к Валентине Павловне, а в училище каждый раз возвращалась чуть ли не со слезами. Но именно в этом ските начался ее духовный путь.

Конечно, с подругами, с соседками по общежитию были разговоры о вере и о Боге. Тогда, в конце 80-х было много разговоров о возрождении духовности, о Церкви, о Православии. Но до того момента, когда вера поселится в душе Светы, должно было пройти еще очень много времени.

— Конечно, по телевизору я видела репортажи со служб, видела, как молятся люди, но меня же воспитывали в духе строителя коммунизма, и я смеялась над церковными обрядами. Валентина Павловна меня одергивала, говорила, что потом я все пойму, а я удивлялась — чего тут понимать-то? Ходят темные бабушки в церковь, свечки ставят… А потом как-то все поменялось, я почувствовала, что мне нужно креститься.

Света была обижена на судьбу: за что Бог, если Он такой добрый, поставил ее в такое положение? Это было несправедливо. Почему кто-то может ходить и наслаждаться жизнью, а она навсегда привязана к костылям?

— Конечно, я искала справедливости. Я тогда уже знала, что есть такой Иисус Христос, который ходил по земле и всем помогал. И думала, что, вот, если я стану крещеной, то Он и мне поможет. У меня как раз был юношеский возраст, я все воспринимала обостренно, и я чувствовала, что не вижу смысла в своей жизни. Я очень боялась умереть, получалось, что и тут я ничего хорошего не видела, и что там — тоже неизвестно. И я захотела принять Крещение, захотела поговорить со священником.

Света приняла Крещение, но страх перед людьми в рясах у нее остался — они ассоциировались у нее со смертью. И Света продолжала искать духовности. Общалась она и баптистами, и с кришнаитами, но ни первое, ни второе не принесло ей облегчения от физических и душевных страданий.

— Это было как лекарство, дающее временное облегчение. Оно позволяло забыться на некоторое время, а потом все начиналось сначала. И так продолжалось некоторое время, пока однажды в моей комнате не появилась знакомая и не сказала: «К нам пришел студент из Академии, будет рассказывать о Боге, пойдем, послушаем».

После лекции Света попросила академиста о частной беседе. Они разговаривали очень долго, студент терпеливо отвечал на ее вопросы, и, что очень понравилось Свете, — без экзальтаций и обещаний немедленного исцеления и всех благ. «Если бы у нас была только одна эта жизнь, то да, это было бы жестоко и несправедливо. Но Бог дал нам и другую жизнь, и если бы не было той, другой жизни, то эта жизнь не имела бы никакого смысла», — сказал он. И именно эти слова успокоили, утешили Светлану и дали ей надежду.

Свою первую исповедь сестра Макария вспоминает с улыбкой.

— Чтобы не было страшно, мы с моей подругой пошли на исповедь вдвоем. Мы, конечно, дрожали от страха, приходим в храм, а там, у аналоя, такой батюшка стоит, небольшого роста, пожилой, строгий такой он нам показался… Ну, у нас ноги подкосились, и я стою уже и думаю, как бы мне отсюда слинять, пока он нас не заметил.

Но было поздно. Священник их заметил и сам подозвал к себе. На ватных ногах Света подошла к аналою. Она забыла все слова, которые готовилась сказать, все, что читала об исповеди накануне. Но батюшка посмотрел на нее, улыбнулся и сказал пару ободряющих слов, которые и прогнали весь страх.

В тот вечер Света уходила из храма последняя. Эта исповедь перевернула всю ее душу, она поняла, что не хочет покидать стен церкви, что именно здесь и есть ее место. Пройдет несколько лет, Света получит благословение от старца Наума на иночество. Так она оказалась в Переславль-Залесском Никольском монастыре, где в 1997 году она приняла постриг с именем Макария. Она занимается компьютерной графикой и фотографией, освоила церковное пение, изучила Устав. Конечно, ее нездоровье осталось при ней. Она по-прежнему передвигается на костылях, периодически приходится ложиться на лечение, раз в несколько лет — операция на ногах, чтобы сохранить способность ходить.


— Господь промышляет о каждом человеке, — говорит сестра Макария. — Надо возложить свои печали на Господа, и Он никогда не оставит вас. А в Царствие Небесное можно войти и на костылях. 

Матроны.ру